– А что вы думаете по этому поводу, если прочли это произведение или хотя бы просто любовные сонеты Данте?
Молодой маркиз перевёл взгляд на свою родственницу, затем на её собеседницу и бесцветным голосом произнёс:
– Всё его творчество пронизано всепоглощающей любовью к Беатриче. Когда она умерла, он нашёл способ оживить её для себя. Своими мрачными фантазиями он многих увлёк. Всей его сущностью овладела страсть, и эта страсть была совершенно не удовлетворена, поэтому он постоянно подпитывал свои чувства в надежде на облегчение любовных мук и мук потери. На эту тему хорошо выразился Байрон, по поводу ещё одной легендарной пары с неразделённой любовью. Он сказал буквально следующее: «Если бы Лаура была женой Петрарки, разве бы он писал ей сонеты всю жизнь?» Кстати будет сказано, но Данте не посвятил своей жене ни одной строчки.
Всё это маркиз де Мюррей говорил, глядя прямо в глаза Жастин. Она смотрела на густые локоны его белокурых волос, большие голубые глаза, слегка искривлённый от неудовольствия рот, уголки которого были немного опущены, и перед ней сразу возник портрет Байрона, которого он только что цитировал. Весь его облик был таковым, что казалось – ещё одно мгновенье, и он встанет, чтобы выразить свои чувства словами: «Конец! Всё было только сном, нет света в будущем моём». Именно так восклицал двадцатилетний Байрон. Анализируя весь облик Юбера, Жастин думала, что в нём не было какой-то внутренней силы, не было огня, олицетворяющего юношеские порывы. От него веяло беспросветной меланхолией…
Её мысли прервал звон колокольчика, который оповещал о смене блюд. Официанты быстро заменили столовые приборы и стали разносить горячие блюда. Первым внесли кассуле – это было чем-то вроде патриарха французской кухни, и многие из гостей заметно оживились. Жастин, напротив, еле подавила в себе желание сделать ироничное замечание по поводу того, что данное блюдо категорически противопоказано дамам, да и для мужчин принесёт мало пользы. Он него можно ожидать лишь непомерного вздутия живота и отсюда прочих вытекающих неприятностей. Дело в том, что это высокочтимое блюдо готовилось из продуктов, которые содержали в себе большое количество разнообразных жиров. Основой кассуле была белая фасоль, которую предварительно замачивали и отваривали до полуготовности. Затем в неё добавляли свиные колбаски, бекон, утиные бёдра. Всё это помещали в большое глиняное блюдо, заливали мясным бульоном и три часа томили в печи. В их семье это блюдо не жаловали, его готовили только к званому ужину, желая сделать приятное для почитателей сего гастрономического ассорти.
Вторым блюдом были куропатки, тушённые в луковом соусе со сливками. Это лакомство было излюбленным блюдом всех членов семьи де Бриссак.
И, наконец, венчало список горячих блюд мясо по-бургундски. Оно готовилось из небольших кусков говядины, которые предварительно обжаривали до румяной корочки на сильном огне. Лук-шалот, чеснок и морковь тоже подвергались обжариванию, но в отдельной посуде. В большом блюде, в котором предполагалось доводить мясо до готовности, предварительно вытапливали кусочки бекона, наливали немного постного масла, а затем туда выкладывали все подготовленные продукты и тушили на малом огне в течение часа, потом добавляли обжаренные грибы с луком и вино. После этого оставляли тушиться ещё полтора часа, до полной готовности. Приготовленное таким способом мясо буквально таяло во рту, оставляя непередаваемое послевкусие, которое придавало ему красное вино.
