Мистика древних курганов - страница 10

Одним из них был полковник Генерального штаба С. И. Корнилович, назначенный начальником военно-топографической съемки Бессарабии. Прекрасно образованный офицер, он был связан с декабристами и находился в самых дружеских отношениях с А. С. Пушкиным, который неоднократно посещал его дом в Кишиневе. Под его руководством была выполнена огромная и крайне сложная, кропотливая работа по картографированию Бессарабии, причем сделана она была на самом высоком для своего времени уровне. «Этому Корниловичу Кишинев и вся Бессарабия обязаны прелестным, идеально точным выполнением работ по съемке планов новоприобретенного края, доныне приводящим в восторг наших профессиональных инженеров и землемеров-таксаторов», – писал в 1899 году молдавский историк, секретарь Бессарабской ученой архивной комиссии И. Халиппа. Естественно, что полное картографирование новых территорий преследовало чисто практические цели, однако его значение для археологии трудно переоценить. В результате выполненной работы на военные карты было нанесено большинство курганов края с указанием их местоположения и высоты. Эти карты и в настоящее время можно использовать при составлении уже археологических карт региона.

В начале XIX века серьезный интерес к собственным древностям начинает проявляться во всех слоях русского общества. Но пионером в исследовании славянского наследия оказался идеолог польского национально-освободительного движения, историк Иохим Лелевель. Именно он в 1800 году, будучи еще студентом, образно использовал символ кургана и сформулировал идею, которая вдохновила целую плеяду деятелей польской культуры: «Наша родина лежит в могиле. Мы… должны трудиться над тем, чтобы сбросить наваленный над нею холм и извлечь лежащий под ним пепел Феникса – нашего Отечества». Эту идею поддержал другой польский ученый-романтик – Зориан Ходаковский, который спустя 18 лет призвал не только сберечь многочисленные археологические находки – «эти разные небольшие статуэтки, изображения, металлические орудия, посуду, горшки с пеплом», – но и предложил сосчитать и точно измерить «все большие могилы». Для того времени это было серьезным научным предложением.

Статистик, фольклорист и этнограф В. В. Пассек

Еще более широкую программу, опередившую свое время на десятилетия, выдвинул известный фольклорист и этнограф Вадим Васильевич Пассек. В 1837 году он обратился в Общество истории и древностей российских с планом исследования курганов в степной полосе России от Дуная до Волги, мотивируя это исключительной важностью памятников материальной культуры как исторических источников. Цель предлагаемой работы заключалась в том, чтобы «открыть новый путь для исторических исследований о тех веках, для которых не существуют и летописи». При всем богатстве летописей, считал он, как бедна была бы древняя история Италии, если бы ее народы не оставили своих укреплений, статуй, оружия или зданий. То же самое должны дать и курганы России, в которых можно найти и каменную стрелу, и греческие сосуды, и железную саблю.

В отличие от многих историков того времени В. В. Пассек не сомневался, что курганы возводили на протяжении ряда тысячелетий: сначала люди, использовавшие кремневые наконечники, далее племена, испытавшие греческое влияние, и, наконец, средневековые кочевники. Очень перспективен был и сам план предложенных исследований. Он совершенно справедливо считал, что для решения вопроса о разнотипности степных могил необходимо «разрыть по нескольку из них, принадлежащих к одному какому-нибудь виду». Нужно сравнить обряд и инвентарь захоронений, а затем «по найденным вещам и обычаю погребения сделать заключение о народе, насыпавшем» эти надгробные холмы. Одновременно он одним из первых предложил провести широкие археологические разведки в стране – картографировать валы, городища, курганы и урочища, чтобы «этим средством могли объяснить связь и назначение насыпей». Таким образом, заново будет рассмотрен и вопрос о каменных бабах и их соотношении с курганами.