Надо было что-то придумать в свое оправдание, потому что взрослые женщины не прыгают по ночам без причины.
– Да. У меня сегодня хороший день. Мой сын собирается жениться, – ответила Анна быстро.
Пусть знает, что когда он соберется жениться, его мамаша тоже станет скакать, как мячик-попрыгунчик.
– Поздравляю.
– И у его театра гастроли.
– Вы, должно быть, очень счастливы.
– Да. Люди по-разному проявляют счастье. Некоторые поют. Другие танцуют. Третьи прыгают.
Бруно загадочно улыбнулся.
– А я свищу.
После этих слов он засвистел.
Ах, как талантливо он свистел. Соловьи так не поют, как безукоризненно он исполнил «Сердце красавиц склонно к измене».
– Гениально! А «Тореадора» можете?
Почему Тореадора?!
Бруно охотно принялся насвистывать бравурную фразу «Тореадора».
Боже, как хорош, повторяла про себя Анна, глядя на него с умилением и восторгом, как же невероятно и даже страшно привлекателен этот молодой зверь. И это дымчатое небо, и далекие звезды… и жизнь эта такая странная, чудная, полная неразгаданных тайн, красоты и удовольствий, в тот момент казалась Анне особенно изменчивой, зыбкой, быстротечной, ускользающей. И снова, вот опять, второй раз за вечер, да что с ней такое, теплая влага наполнила глаза. Анне снова захотелось напялить на себя картонную волчью голову и комично завыть, устремив морду к луне. Анна подняла глаза к небу, ища среди звезд круг ночного светила, представляя эту забавную картину: весело свистящий молодой мужчина и воющая на луну картонная волчья голова. У-у-у-у-у…
– Если вы умеете свистеть, вы можете подсвистывать, – предложил Бруно.
– Вряд ли у меня получится, – смутившись, ответила Анна, разочарованно отводя взгляд от выглядывающего из-за крыши дома небесного полумесяца-недоноска.
– А вдруг.
И гробовщик засвистел, дерзким движением глаз приглашая даму присоединиться к нему дуэтом. Дама растерянно огляделась и, куда деваться, принялась подсвистывать, обыкновенно, как подзывают собак. Кажется, поощряя ее взглядом и забавными жестами, Бруно призывал – потетико! Энерджико! Эспрессиво! Пытаясь подхватить мажорную тему, Анна подсвистывала все громче и игривей, не сводя с гробовщика изумленных глаз. Войдя во вкус, она начала притоптывать ножкой, и скоро, отдавшись ритму, принялась пританцовывать.
Веселье продолжалось, пока из окна второго этажа не высунулась голова старика Йоргоса и по-мальчишески озорно не свистнула.
– Вы обалдели, свистуны? – сказал он беззлобно.
– Ой, извините, – ответила Анна и вслед за Бруно прыснула.
– Мы больше так не будем, – добавил гробовщик с потешно виноватой физиономией.
Анна отвернулась, давясь смехом.
– Что ж, до свидания, мастер художественного свиста, – сказала она, прощаясь. – Давненько я так не веселилась.
– Заходите, – ответил гробовщик. – Я мастер веселья. И у меня всегда найдется бутылочка итальянского вина.
«Надеюсь, он не принял меня за алкоголичку», – подумала она с хохотом.
