Консьерж, как и всегда, проводил меня нечитаемым взглядом. Он был организованным и аккуратным человеком с квадратно-гнездовым способом мышления. А меня, очевидно, ему никак не удавалось уложить ни в какую схему. То он видел меня в золоте и дорогущих нарядах. То шмыгающей в дом в надвинутом на глаза капюшоне безразмерной толстовки. Иногда шумная компания заваливалась вместе со мной в лифт, а временами я недели не показывала носа из своей квартиры. Сейчас я шла мимо него в ярко-бирюзовой рубашке и больших розовых солнцезащитных очках.
Я давно заметила, что чем ярче одежда, тем меньше вглядываются в выражение твоего лица. И наоборот – чем незаметнее одежда, тем больше люди смотрят именно на тебя. А мне нужно было крепко подумать.
Городской шум обхватил меня сразу же, как открылась стеклянная дверь дома. Многоэтажки уже повыплевывали из своих недр работающую публику, и те спешили по своим важным делам. Все же быть старшей кровью – это просто шикарно. Нет нужды работать, достойный минимум обеспечивается по праву рождения. От меня требуется лишь раз месяц вносить свой вклад в магические меридианы нашего мира, которые подобно прочному каркасу держат его в стабильности. Это такой социальный договор. Ну и, кончено, традиция.
Лет десять назад начинали ходить революционные настроения. Люди пытались «сбросить тиранию карт», «покончить с трутнями нашего общества» и «вывести равенство в абсолют». На очередном Приеме все дома впервые за всю историю единогласно отправили комбинации на сброс и проголосовали за демонстрацию силы. Причем для этого не надо были никого притеснять, арестовывать или тем более убивать.
Просто в назначенный день никто из карт не пришел питать меридианы. Мир пополз, исказился уже на следующее утро. Где-то пошли складки, где-то начали возникать трещины. Горные районы начало трясти. Равнины покрывались впадинами. Реки разливались. В городских высотках лопались окна, а по стенам шли трещины.
Все революционные настроения моментально исчезли, как сыпь на попе младенца после приема антигистаминных. Народ вспомнил, что карты – это традиция, а традиции нужно чтить, а вовсе не уничтожать. Около года разбирались с последствиями одного дня нашего бойкота, но в обществе царила удивительная тишь и благодать.
В кафе я взяла стейк и засела с ним в кресло у самого окна. Кроме еды хотелось света и тепла, а солнце так удачно грело мне бок, что жизнь стала казаться еще прекраснее.
Карман задрожал и отозвался в груди вибрирующим беспокойством силы. Я нахмурилась. Так ощущались лишь сообщения от глав дома пик. И проигнорировать это я не могла.
Достав из кармана зеркальный коммуникатор, я приложила к поверхности ребро ладони, и амальгама исчезла, продемонстрировав сообщение:
«Мейстерине Джасми немедленно надлежит явиться в Дом Пик. Мейстер Валианс ожидает вас в своем кабинете»
Вилка звякнула в ответ на дрожь рук. Спокойно, Джасми, спокойно! Это еще ничего не значит. Панике поддаваться рано, надо прикинуть варианты.
Итак, меня вызывает сам валет. Если учесть, что он едва ли удостаивал меня взглядом при встрече, вряд ли это свидание. А если принять во внимание, что второй дар мейстера Валианса – тонко чувствовать ложь, то дело приобретает совсем дурной оборот. Могут ли они знать, что это я подняла Ивара Черного? И если да, то откуда? Вряд ли он сам проговорился, ему это невыгодно. Магические следы я подтерла. Или что-то упустила?
