– Не просто вернётся, а вернётся победителем дракона, – поправил его Рикнер. – Разумеется, я согласен.
Герон лишь пожал плечами.
– Делайте, как считаете нужным. Я с вами.
Дилль быстро отсчитал четыре золотых окса ростовщику из тех, что ему вернул маг. Рикнер проводил взглядом оставшийся золотой, который Дилль спрятал в свой кошель.
– Пять оксов превратятся в ровную сотню, – на всякий случай сказал он.
– Ты нас совсем без денег хочешь оставить? – возмутился Дилль. – Пусть будут неровные восемьдесят монет.
– Ну, как знаете, – проскрипел ростовщик. – Брат Хисм, скрепи наш договор своей печатью.
Маленький монах достал два свёрнутых в трубку листа, походную чернильницу и перо, быстро нацарапал текст и приложил к каждой бумаге печать. Столбик дважды сверкнул, а на толстой бумаге остались коричневые подпалины в виде замысловатой надписи "Брат Хисм".
– Итак, жду вашего возвращения, господа драконоборцы, а засим позвольте откланяться, – ростовщик действительно сделал низкий поклон и удалился. Маленький монах засеменил вслед за ним.
– Эх, и чего я раньше в Тирогис не перебрался? – повторил Дилль, глядя вслед ростовщику. – Здесь ведь даже напрягаться не надо – богатые болваны сами деньги готовы отдать. А потом выручку можно в рост пустить и жить припеваючи.
– Знаешь, Дилль, говорят, что сделка с ростовщиком – это когда и ты, и он уверены, что обманули друг друга. Только чаще оказывается, что в дураках остаются вовсе не ростовщики. Вот я и не пойму: или мы заключили действительно выгодную сделку, или нас развели, как последних варваров? – проворчал Герон. – Ой, Гунвальд, я тебя не имел в виду.
– Да, ладно, я не обижаюсь, – отмахнулся каршарец. – Зато благодаря Диллю у тебя будет шанс получить всю сумму. Молодец, парень, ты всё-таки придумал, как наказать этого скрягу.
– Почему именно у меня? – удивился Герон. – Дилль же высказал условие, что деньги может забрать любой…
– Кто выживет, – закончил Гунвальд. – А поскольку у тебя нет амулета с проклятьем, которые есть у нас с Диллем, то тебя никто не может заставить лезть в пасть к дракону. Поэтому мы можем и не вернуться, а у тебя есть шанс.
– То есть, ты хочешь сказать, что я буду где-то отсиживаться и смотреть, как гибнут мои друзья? – прошипел Герон. – А потом вернусь и сграбастаю денежки? Так что ли, каршарец?
– Нет… я подумал… да не кипятись ты! – Гунвальд стушевался, глядя на рассерженного монаха.
Дилль счёл нужным вмешаться, пока разговор на повышенных тонах не перешёл в настоящую ссору.
– Герон, Гунвальд прав. Мы не думаем, что ты будешь прятаться за нашими спинами, но у тебя действительно есть шанс вернуться. Пообещай нам, что если мы убьём дракона, но сами останемся там, в Неонине, то ты вернёшься сюда и вытрясешь из ростовщика все деньги до последнего гроша. А потом распорядишься ими, как пожелаешь: можешь купить себе золотой топор, отдать деньги своему настоятелю, чтобы он помолился за наши души перед Единым, или раздать местным бродягам, чтобы выпили за наш с Гунвальдом упокой. Главное, забери золотые у Рикнера, чтобы он в следующий раз трижды подумал, прежде чем нажиться на чужой беде. А станет артачиться – найдёшь этого брата Хисма, и уж тогда от церковного проклятья ростовщику точно не поздоровится.
Герон несколько раз глубоко вздохнул и кивнул.
– Ладно, если сам выживу. Ну так что будем делать: вернёмся в "Стойло ржавого дракона" или пойдём в казармы? У нас есть почти два золотых.
