Вместо ласковых малышей по коридорам ходили дяденьки и тётеньки. Иногда не отличишь, учитель или ученик. Хотела быть маленькой? Вот. Но уже среди старших! Я что, тоже такой буду? Какие страшные формулы висят на стене! Но это для седьмого класса. Потом придётся учить. Запомнить, как зовут учителей – самое лёгкое на самом деле. Как понять, почему делаешь на пятёрку, а в итоге тройка? Ах, эти задания по математике надо было не устно, а письменно. Как показывать дома такой дневник? Четыре с минусом! Да, и пятёрки есть, но смесь мёда с дёгтем – несъедобная. Не успела записать домашнее задание. Всё, завтра двойка.
Так прошёл сентябрь.
– Ну-ка покажи дневник. Что-то я давно не проверяла, а уже полчетверти прошло.
Я обречённо отдала.
– Я не знаю, как за это расписываться. Мой ребёнок так не учится!
– Я не знаю…
– Надеюсь услышать, что это просто глупая шутка. Где твой дневник?
– Вот.
– Плохо, очень плохо. Ты что, взрослой сильно стала? Уроки делать перестала!
Мама злобно черканула в строке "подпись родителей".
– Марш делать уроки!
Почему мама такая холодная и колючая? Не выслушала меня, как раньше, а посмотрела дневник и окрысилась. Не даётся мне учёба! Почему Васильков отличник, а я – нет? Я хуже? Грубый тон, агрессия. Не стали даже слушать, что случилось в школе сегодня. Пришла бабушка:
– Чего плачешь? Мама тебя так воспитывает, чтобы ты сопротивлялась, наращивала защитный панцирь. К жизни так готовит, закаляет. Думаешь, тебя кто-то обязан любить? Это только в детстве любят.
– Близкие не причиняют боль! – обиделась я.
– Знаешь, ты уже большая, поэтому мама стала жёстче. Это естественно. Или любовь в твоём понимании – это облизывать? Так только кошки котят, и то только маленьких, потом пинка под зад.
– Я не хочу расти!
– Ну не расти. Будь дурочкой! Огромная нам радость на старости лет – за тобой подтирать! Зато ругать никто не будет, заставлять уроки делать. Не жизнь, а малина! Что ж я, дура, сама не догадалась стать овощем?
Надо сосредоточиться, а мама на кухне кричит:
– Всю душу вымотал!
Подходит ко мне:
– Папа твой, урод, во как мне надоел… Ты выросла, теперь меня поймёшь.
И мат-перемат. А раньше стеснялись, говорили, что не при мне, я ведь маленькая. Теперь стало можно, ко мне ведь с матом обратились.
Папа на всю громкость включил телевизор. Ловелас облизывается:
– Тёлочка созрела. Ой как я её в свою коллекцию!
– А мелкую? – отозвался дружбан.
– Ты чё, придурок? Детей я не трогаю, дети чисты и святы. Это девки мясо, сами виноваты в изнасиловании, а детей закон защищает.
Когда я стану мясом? Фу, какая гадость! Если я выйду замуж, мне придётся делать обязательно. Поэтому уж точно не хочу. Не обманывать же человека, что будешь, хотя на самом деле думаешь наоборот.
Я не мужененавистница. Но почему детей не приносит аист и не покупают в магазине? Мужчину я воспринимаю нормально как папу, как учителя, одноклассника, друга, брата. Спать с ним? Фу, какая гадость! Страшнее только мысль, что когда-то общество начнёт считать, что я сама этого захочу. Когда там согласие? В шестнадцать? Ладно, ещё несовершеннолетняя. Школьница, общество похвалит, что ещё о таком не думаю. Потом институт – думаю об учёбе, вся такая ботанка, бесконечно готовлюсь, сессии жутко сложные. А дальше? Целиком в работу? Там все семейные. Двадцать пять лет, тридцать, сорок… Белая ворона.
На старых дев смотрят косо. Анекдоты о том, как они страдают, что не могут стать другими. Мальчикам тоже не очень-то приятно от слова "инцел". Мне говорят, что я вырасту и сама захочу. Я? Сама? Захочу? И мужчину не накажут, не защитят меня, как маленького ребёнка? После определённого возраста человеку детство не берегут. Даже если оно у него внутри, всем плевать.
