– К сожалению, не все у нас хорошо. Большая часть вины за это лежит на старом режиме. Столетия рабства не только развратили власть и создали из старой власти шайку предателей, но и уничтожили в самом народе сознание ответственности за свою судьбу, за судьбу страны. В настоящее время положение русского государства сложно и трудно. Процесс перехода от рабства к свободе не может протекать в форме парада, как это бывало раньше.
У Василия Кирилловича возникло ощущение, что он в театре. Артистичность выступления была на уровне лучших актеров. Оратор выражал уверенность в силе духа российского солдата. С презрением говорил о дезертирстве.
– К нашему стыду мы знаем об отдельных позорных случаях братания на фронте, – тут он повернулся к генералу Розуванову. – Господин генерал, примите необходимые меры, чтобы прекратить эти позорные случаи на вашем участке фронта.
Генерал, получивший неожиданное замечание, подтянулся и щелкнул каблуками. Слушатели принимали переливы речи военного министра восторженно. В сторону министра полетели букеты цветов. Керенский выбрался из машины и пошел вдоль солдатского круга. Всюду ему протягивали руки, и он пожимал их по пути.
Обойдя солдат и отдав честь офицерскому составу, он все в том же темпе вскочил в машину. Вереница автомобилей двинулась в обратном направлении.
Василий Кириллович нашел в толпе хорошо знакомого полковника Вербицкого.
– Как вам выступление? – спросил он его.
Вербицкий отвел педагога в сторону. Поглядев по сторонам, чтобы другие не слышали, сказал:
– Знаете, как называют у нас военного министра? Не знаете? Главноуговаривающий.
– Почему так? – не понял Василий Кириллович. – Ведь говорил с жаром, с пафосом. Убеждал.
– Дела нужны. Законы, приказы, назначения. А тут слова и больше ничего. Солдаты уже завтра его речи забудут.
Глава двадцать третья. Многовластие или безвластие?
Алексей решил познакомить родителей со своей подругой Леной.
– Мне нужно хорошо одеться, – сказала Елена после того, как Алексей предложил ей пойти в дом его родителей. – Они могут не принять меня, простушку.
– Во-первых, они всегда были очень демократичны. Во-вторых, какая же ты простушка! Современная, образованная, да еще и очаровательная женщина. В-третьих, одета ты хорошо, мне очень нравится.
Он притянул ее к себе, и они поцеловались легким касанием губ.
И все же ему пришлось порядочно подождать, пока она заканчивала макияж. Потом они отправились к Новожженовым. Друзья Слава, Андрей и Володя уже находились там. Появление Алексея вдвоем с девушкой было встречено возгласами удивления и радости со стороны друзей. Он подвел Лену к отцу и матери:
– Папа и мама, хочу вас познакомить. Моя подруга Елена.
– Нам Алеша уже не раз о тебе говорил. Вот вы какая! – воскликнула Антонина Васильевна, невольно любуясь красотой молодости. – Проходите, будьте как дома.
Алексей подвел Лену к каждому из присутствующих, познакомил со всеми.
– Я, наверное, не ошибусь, если скажу, что все разговоры наших друзей так или иначе касаются политики, – сказал он Елене, усаживая ее поудобнее, чтобы она могла все слышать и видеть.
– Вероятно, моя судьба такая, – сказала она. – На работе – политика, мой друг, – она посмотрела на Алексея, – политик. Ну, значит, и в гостях – политика.
– Такова жизнь, ребята, – вздохнул Виктор Андреевич, – мы с вами живем в такое время, когда о политике говорят и спорят все в России. Даже совершенно неграмотные. Бывают такие времена. Ведь политика – это, прежде всего, власть. А она у нас такая, что никто не может определить, есть она, или нет ее. При царе пять месяцев назад она была плохая, но была. А вот что сейчас, и что нас ждет в будущем?
