– Что здесь проживает бывший судья, вы знаете. А то, что здесь живет депутат Петроградского совета, этого не знаете?! – наступала Антонина.
– Какой еще депутат? – спросил тот, что потрезвее.
– Наш сын, Новожженов Алексей. Не знаете такого? А еще требуете: власть Советам!
– Откуда ж мы знали? – сказал Вася.
Разбойники переглянулись. Смелость хозяйки подействовала.
– Ладно, – нагло обратился третий к хозяевам. – Золотишко прячете? – Он решил изменить подход, не желая развивать эту историю. – Давайте. А не то у нас оружие есть.
– Пошли отсюда, – сказал Василий. – Видишь, какое-начальство.
Он потянул наглеца за рукав.
– Скажите, сколько нужно на выпивку, может, поможем, – понимающе предложил Виктор.
– Обрадованный военный, замявшись, с просьбой в голосе сказал:
– Пять рублей. Ей-богу, хватит.
Виктор отсчитал, добавил еще рубль и протянул солдату.
– Премного благодарствуем, – заговорили солдаты, быстро покидая квартиру. На их лицах сияла радость.
Когда их шаги стихли, Виктор облегченно вздохнул и сказал:
– Нам с тобой несказанно повезло, Тоня. Они могли сделать все, что хотели. Я много слышал об их бесчинствах в соседних кварталах. Ты у меня оказалась смелая и находчивая.
Он положи ладонь на плечо жены. Руки у Антонины тряслись. Это только казалось, что она такая смелая.
– Я, Виктор, больше тебя испугалась. Только виду не показала, – сказала она, успокаиваясь. – Ох, ну и порядки! Так и убьют, не дорого возьмут.
– Кажется, сегодня все обошлось. А не пора ли нам поужинать? – сказал он, чтобы снять напряжение и отвлечься от неприятностей. Накрывать некому?
– Да, Верочка сказала, что они с семьей куда-то уезжают, попросила расчет.
– Ну, и хорошо. Будем все делать сами.
Антонина достала где-то спрятанную симпатичную коньячную бутылку.
– Давай по пятьдесят грамм за избавление, – сказала она.
– И за Лешу, чтобы все у него обошлось, – добавил Виктор Андреевич.
Глава седьмая. Утро нового дня
Находившиеся внутри дворца защитники Совета оставались в явном меньшинстве к утру четвертого июля. Несколько десятков добровольцев залегли цепью с тыльной стороны Таврического. На других дверях стояли немногочисленные часовые.
Первым из Ораниенбаума прибыл Второй пулеметный полк с несколькими десятками пулеметов. К одиннадцати часам они уже разместились под окнами. Стали слышны выстрелы на Невском проспекте. От шальных пуль упали несколько человек. Смятение и паника охватила людей. Часовые в страхе разбежались, и долгое время дворец оставался открытым.
В одиннадцать на набережную высадились матросы Кронштадта во главе с большевиками Рошалем и Раскольниковым. Нестройными рядами они двинулись к особняку Кшесинской, открывая по дороге беспорядочную стрельбу. Большевики, как никто другой, уделяли огромное внимание агитации. Балкон дома балерины использовался как трибуна в течение многих дней. Перед матросами выступили Свердлов и Луначарский.
– Наше, так называемое Временное правительство, продолжает империалистическую войну. Оно не идет на мирные переговоры и не ищет путей к миру. Наша партия предупреждала о недопустимости нового наступления на фронте. Теперь мы пожинаем результаты. Власть должна принадлежать новой форме организации трудящихся – Советам. И вы должны об этом сегодня твердо заявить.
Послышалось недружное:
– Пусть Ленин выступит! Хотим Ленина послушать.
В доме Кшесинской Рошаль уговаривал Ленина.
