Еженедельник «Субботнее обозрение», основанный в 1855 году, возглавил Джон Дуглас Кук (1808–1868), который редактировал «Утреннюю хронику» с 1848 по 1854 год. По наблюдениям современников, важной частью его редакторской политики в новом издании было стравливание женщин-литераторов между собой: Кук нанял нескольких штатных сотрудниц, включая Элайзу Линн, которым заказывал рецензии на книги других женщин, поощряя их не щадить авторов и их произведения (Broomfield 2001: 275). Подобные инструкции Кук давал всем своим корреспондентам, и журнал быстро приобрел популярность благодаря разворачивавшейся на его страницах агрессивной полемике, однако есть все основания полагать, что именно «женские бои» вызывали особый интерес читающей публики, так как предполагали непременный переход на личности, подпитывая негативные гендерные стереотипы эпохи. Таким образом, в «Субботнем обозрении» Линн начинала как книжный обозреватель, но в то же самое время в других изданиях появлялись ее публикации, специально посвященные «неправильной» женственности: например, статья «Права и заблуждения женщин», вышедшая в 1854 году в журнале «Домашнее чтение» (Household Words), который издавал Чарлз Диккенс. Биограф Линн Линтон Нэнси Андерсон именно сотрудничество с Диккенсом начиная с 1853 года называет «профессиональным прорывом» для своей героини (Anderson 2002: 431). По мнению Андреа Брумфилд, уже к началу 1860‑х годов в публицистике Линтон присутствовали все основные идеи, мотивы и риторические приемы, которые были использованы впоследствии в «Современной девушке», и журналистский стиль Линтон полностью сформировался (Broomfield 2001: 269).
Интересующую меня в данном исследовании зооморфную топику едва ли можно назвать ярко выраженной отличительной характеристикой «современной девушки» в одноименной статье Линтон. В других текстах этого автора, в том числе в романах разных лет, можно встретить, пожалуй, более последовательно артикулированные сравнения персонажей с животными. Так, в романе «Реальность» главная героиня неоднократно именуется «голубкой» (dove), что подразумевает не только ее невинность и романтичность, но порой и конкретную визуальную образность: «она спрятала свою хорошенькую головку у него на плече, улыбаясь из-под длинных локонов, закрывших ее лицо подобно блестящему крылу сидящей в гнезде птицы» (Lynn 1851a: 251). В противовес этому полному нежности описанию городские низы с «натуралистической» жесткостью характеризуются посредством сравнения с пресмыкающимися: упоминаются «меблированные комнаты с их бесчисленными обитателями, кишевшими подобно рептилиям» (Lynn 1851b: 53). Несмотря на гуманистический пафос романа, осуждающего капиталистическую эксплуатацию наемных рабочих и призывающего к реформе системы благотворительности, социальные низы в этом произведении представлены буквально как другой вид60, стоящий намного ниже по уровню развития и опасный для «человека». Элайза Линн здесь предвосхищает настроения, которые широко распространятся в последующие десятилетия под влиянием эволюционных учений и представлений о вырождении: (буржуазный) страх перед (простонародной) толпой, «узаконенный» Гюставом Лебоном, взгляд на непривилегированные слои общества как на «дегенератов», обреченных регрессировать все дальше (яркий пример этой тенденции рисует «Машина времени» Герберта Уэллса).
