Мое духовное странствие - страница 16

Глава 4. 1975 – 1983. Коммуна «Финдхорн» в Шотландии. Антропософия. Гурджиев

С духовной точки зрения я действительно пребывала в темноте. В 1975 и 1976 годах, по моей инициативе, мы с Хербертом побывали в знаменитой коммуне «Финдхорн Фаундэйшн» в Шотландии, у Инвернесса. Мы встретились там с Питером и Айлин Кэдди, основателями коммуны, которые прославились, благодаря их духовному образу жизни и ведению сельского хозяйства на духовных принципах. Так они смогли вырастить гигантский кочан капусты, который привлёк внимание прессы не только в Англии, но и во многих странах. Они рассказывали нам, что своё учение они получили от духовного существа по имени Беспредельная Любовь и Истина, о чём американский нью-эйджевский писатель Дэвид Спенглер написал несколько книг, таких как, например, «Откровение: рождение Новой Эры».

Он писал о наступлении новой эры, отличительной чертой которой будет расширение человеческого сознания. Его послание предназначалось в первую очередь для христиан Запада, которых он считал способными построить новый мир, основанный на духовности и вселенском братстве. С помощью медитационных упражнений и нового способа мышления человек мог, по его мнению, установить контакт с более высокими мирами. Эти более высокие миры были мирами сознания с более высокими вибрациями, из-за этого они были недоступны нашим пяти чувствам и нашему сознанию, прикованному к земле. Такой контакт превосходит прежде известный медиумизм, и порождает людей – посредников, «переводчиков» высшего знания, которое не будет восприниматься как нечто, приходящее извне, а возникающее в глубинах нашего сердца и мышления. Спенглер утверждал, что в Новой Эре человек будет всё меньше и меньше искать водительства вне себя; люди откроют, что духовный мир сотрудничает с нами посредством нашего собственного мышления, воображения и интуиции. В начале семидесятых годов «Новая Эра» была «горячей» темой среди эзотериков, также провозглашалась идея Космического Христа и Его второго пришествия.

Мы встретили в Финдхорне десятки людей разных национальностей и многому научились благодаря общению с ними. В их атмосфере была игривость, мягкость, радость, интеллигентность и открытость сердца. Общаться с ними было очень приятно, и их жизнь была светлой, радостной и духовной. Они упражнялись в сосредоточении своего сознания в своём Высшем Я. Мне казалось, что под этим они подразумевали свою душу.

Во время нашего путешествия по Шотландии мы останавливались в Финдхорне два раза, в начале и в конце путешествия, оба раза по неделе. Херберту тоже понравилось в Финдхорне, но он больше интересовался симпатичными девушками, нежели эзотерическими аспектами жизни. Я смотрела на это сквозь пальцы…

В семидесятые годы я также побывала у антропософов и познакомилась с эвритмией. Я прошла курс эвритмии, и испытала её воздействие на душу и дух. Заниматься ею было прекрасно. Лекции и другие их занятия в антропософском центре были тоже интересны, но скоро я решила, что всё это довольно церебрально, и поэтому перестала их посещать. Тем не менее, я возвращалась иногда к книгам Рудольфа Штайнера, главным образом к его книге о познании высших миров.

Недолгое время я посещала группу, которая собиралась в частном доме на ван Биландтлаан, где некий инженер, господин Эккерс, начал распространять в Голландии учение Гурджиева. Ещё я помню, как в один из вечеров он рассказывал, что у него словно открылись глаза, когда он узнал, что «человек, фактически, не имеет никакого отношения к действиям и реакциям других людей, потому что их действия и реакции являются исключительно их личной ответственностью.» То есть, ты не обязан, например, принимать внутрь себя реакцию на тебя какого-либо человека, тебе не нужно страдать по этому поводу. Мне вспомнилось при этом выражение Кришнамурти: «Не реагируй». Эккерс говорил, что это понимание дало ему невероятное освобождение в том смысле, что он не обязан был думать, что это он виноват в негативных реакциях на него других людей, и как-то учитывать их внутренне. Остальные члены группы бурчали нечто в духе неизбежного и, с моей точки зрения, необоснованного, кальвинистского чувства вины: «да, но ведь так не хорошо…». Но Эккерс решительно отметал эти слабые попытки возразить. Мне были интересны эти занятия, но со временем я стала считать их слишком уж тяжеловесно-философскими: Гурджиев был, очевидно, не для меня. Но это изменилось в будущем, когда в 1992 году я встретила «трёх русских». Но об этом позже…