Обмануть друга… Я сознательно совершил нравственное преступление. Хотя его доброта немного облегчила мои страдания, душевная рана от этого поступка долго не заживала. Чем острее чувство вины, тем сильнее боль. Чтобы избавиться от нее, я мечтал вернуть долг как можно скорее. Даже во сне сердце кричало: «Верни!».
Но самое страшное – то, что, заняв деньги, ты теряешь друга. Отношения странным образом смешиваются с долговыми, и прежняя простота исчезает. Эту боль не объяснить никому.
Я изо всех сил старался сохранить дружелюбие, благодарность и учтивость. Но, по правде говоря, это было лицемерие. А друг, кажется, и не замечал. Я навещал его трижды, а он ни разу не пришел ко мне. И тогда я перестал понимать: есть между нами дружба или нет? В глубине души копилась обида, но сказать о ней я не мог. Трагедия скрытых отношений. А вдруг он уже жалеет, что дал мне денег? От этой мысли становилось невыносимо. Мне не хотелось терять друга, но он отдалялся. Виноват был я, и это мучило меня.
Тот, кто идет по опасной тропе, не может идти с высоко поднятой головой. Попытка спасти положение обманом привела к нравственному падению. Начав с лжи, приходится продолжать. Нет пути назад. Как ни посмотри, я – преступник. Преступник, который не смеет говорить громко.
Тебе, наверное, жалко меня. Или смешно. Но знай: как тело нелегко убить, так и дух не так просто сломить.
Я смирился с тем, что стал нравственным преступником, но злым человеком себя не считаю. Скажи, друг: кто грешит больше – злые или добрые? Злые, конечно, грешат, но и добрые тоже. Ты философ – тебе есть над чем подумать.
Быть может, в некоторых случаях добрые грешат даже чаще?
Может, добрые избегают греха не потому, что добры, а потому, что у них не хватает смелости на поступки? Это, конечно, оправдание, но в моих обстоятельствах прошлого года, если бы я сохранил душевную чистоту, моя семья распалась бы. Не буду повторять, как горько и больно сознательно идти на преступление. Но если этим я спас десять жизней, то готов нести этот крест. Надеюсь, ты простишь мне этот грех. Даже если наша дружба уже не будет прежней, прости меня хотя бы как человека.
Но мои муки не ограничивались этим. Вся моя жизнь, внутри и снаружи, была сплошным противоречием. По натуре я люблю возвышенное, чистое, стремлюсь к высокому в искусстве, а в жизни вынужден совершать поступки, которые и простолюдин назвал бы низкими. Восемь дочерей – каждой надо найти достойную партию. Ты понимаешь, как это трудно. От одной мысли об этой ответственности кровь стынет в жилах. И все же врожденная тяга к прекрасному не позволяет мне жить без искусства.
Как влюбленный любит, невзирая на разум и обстоятельства, так и я не могу отказаться от своего призвания. Если бы можно было подавить чувство, разумом или отсутствием средств, это была бы не настоящая любовь. В этом ее горечь и ее сладость. То же и с моей страстью к искусству. Чем сильнее страсть, тем глубже страдания.
Пока я не вернул долг и не устроил судьбу детей, я все равно время от времени предаюсь ненужным увлечениям.
Это противоречие терзает меня постоянным раскаянием и мукой. Моя нынешняя жизнь похожа на неизлечимую болезнь: если нет отвлекающих радостей, не выжить.
Но даже в этом хаосе, среди бесконечных страданий, я еще держусь – только благодаря тому, что сильная страсть охраняет мой внутренний мир от разрушения. В нем – мое маленькое убежище.
