Мохнатый ребенок. Истории о людях и животных - страница 4

– В деревне здорово! – сказал Борька. Но потом еще раз взглянул на Ринку и добавил: – Хотя жаль немного…

Квартира, в которой жили бабушка и маленькая мама, была на первом этаже. Под окном то и дело появлялись кошки. Одна была сплошь черная, и Ринка сразу решила, что это «самец»: по ее представлениям, именно «самцу» подходило быть черным. Кот получил кличку Черныш – по имени одного известного литературного героя кошачьего происхождения. Другая кошка была дымчато-серой и такой пушистой, что могла сойти за сибирскую. Ринка знала, что «сибирская» – это очень хорошо. Но не могла вспомнить какое-нибудь подходящее литературное имя, поэтому прозвала пушистую кошку Серушкой. Третья кошка появлялась не так часто и имени не получила. Но и ей Ринка радовалась.

Кошки ходили под кустами, грелись на узкой асфальтовой дорожке у дома и время от времени скрывались в отдушине подвала. Что они там делали – в этом темном подвале – и, главное, чем они, бедные, питались? Когда выпал снег и наступили холода, Ринка сказала сама себе: «Нельзя, чтобы кошки голодали прямо у тебя под окном», – и решила устроить кошачью столовую.

Она нашла у овощного магазина три деревянных ящика, притащила их под окно и поставила так, чтобы получилось похоже на домик с несколькими комнатками. Потом устелила пол домика разными тряпками и выпросила у бабушки разрешение сдавать молочные бутылки в пользу кошек.

Бабушка Аня не стала возражать против столовой – потому что столовую открывали не в ее квартире. Но, рассуждала бабушка, бутылки – дополнительный источник денег. А деньги бабушке очень и очень нужны. В первую очередь для того, чтобы кормить Ринку. Это только кажется, что Ринку легко прокормить. Только кажется, что бутылка стоит копейки. Копейка, между прочим, рубль бережет. Если эти копейки направо-налево разбрасывать, скоро можно будет зубы на полку класть. Ринка хоть знает, что это такое?

У Ринки перед глазами тут же возникли книжные полки. На полках, перед рядами книг, неровными кучками были разложены зубы: желтоватые и большие – бабушкины, и мелкие беленькие – ее собственные. Это ужасное зрелище тут же заставило Ринку раскаяться в желании разбрасывать копейки. Но бабушка неожиданно перестала рассуждать и сказала: «Ладно. Сдавай. А то эти бутылки всю прихожую захламили!»

Ринка тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли, призвала на помощь Борьку, и они вместе отправились сдавать бутылки в пользу кошек.

Бутылки принимали за стройкой, в дощатом сарайчике с надписью «Стеклотара». Очередь к окошку сарайчика была длинной и двигалась медленно. Стоявшие в очереди притоптывали на морозе, позвякивали сумками и все время спрашивали друг друга, что сегодня принимают, а что нет.

– Из-под пива-то сегодня принимают? Как «тара кончилась»? Я им покажу, кончилась. Пусть в карман к себе суют! – волновался один сморщенный мужичонка.

– А банки трехлитровые? – суетилась толстая женщина. – Вот у меня тут горлышко немного отбито. Как думаете, возьмут? Не возьмут? Жалость какая! Тридцать копеек целых. А из-под перца болгарского? Не принимают? Что же с ними делать, с этими банками иностранными, когда их нигде не принимают? Ну, да – выкинуть! Ишь чего придумал! Выкинуть! Я лучше тебя выкину – из очереди! – сердилась на мужичонку женщина.

Эти «стеклянные» разговоры заставляли Ринку думать, что вдруг и молочные бутылки сегодня не принимают. Тогда весь план рухнет: ведь столовая не может существовать без продуктов! Заскучавший было Борька решил сходить на разведку и высмотреть, что там на самом деле происходит у окошка. Скоро Ринка потеряла надежду не только сдать бутылки, но и снова увидеть Борьку. Но Борька вернулся – возрожденный к новой жизни, со сбившимся от ныряний в очереди шарфом – и сообщил: одна тетка только что сдавала молочные бутылки, и у нее взяли. И еще он видел в глубине ларька много пустых ящиков. Тара есть!