– На 180 дней. Ошибочно приняли меня за прилежную гражданку. – Коротышка не понимает моей шутки.
Приступаю к подписанию документов. Тут не очень много страниц, и после того как быстро осиливаю их все, Рейнольд проводит небольшую и весьма убогую экскурсию по студии, затем провожает на улицу и ловит такси. Багажник его авто открываться автоматически с ключа, так что, пока он называет адрес таксисту, я, кряхтя, достаю свой чемодан и гружу его в жёлтый авто, подпинывая коленом. Каждый раз, поднимая этот тяжеленный чемодан, спрашиваю себя: "Зачем мне столько вещей?".
Приезжаю в отель, где приходится опять сидеть в мучительно-утомляющем ожидании, мне формируют электронный ключ, оформляют бумажки, вносят в базу, отдавая приоритет в оформлении постояльцам из люксовых номеров. Лишь сорок минут спустя второсортная я, поднимаюсь на этаж и захожу в комнату. Блёклая и до безобразия безвкусно оформленная комнатушка, и мне совершенно не понятно, к чему было столько суматохи и условностей из-за этого "ничто"? Кровать, шкаф, тумба под телевизором, небольшой диванчик и кресло. Единственное, что привлекает меня в этой комнате, – большое окно, за которым располагается незнакомый и пугающий мир Большого Яблока. Чувствую приятный трепет и неприятное волнение. Грандиозно.
Утром, несмотря на не отпускающую усталость и ломоту во всём теле, убеждаю себя в невозможности продолжительного валяния в постели. Меня самую малость привлекает пугающая необходимость знакомства с городом мечты, и, всё же, именно эта перспектива неотступно давит на нервы. Первое самостоятельное путешествие; как ни крути, это взвинчивает нервы и портит аппетит, хорошо, завтраки не включены. Несмотря на тягостное внутреннее состояние, весь день шатаюсь с опорой на навигатор по ближайшим улицам, сижу в парке, глазею на местных аборигенов, не разглядываю витрины.
Не люблю фотографироваться, но мне нравится фотографировать, так что делаю парочку панорамных кадров города во всей его урбанистической громоздкости и красоте.
Свернув на Мэдисон-авеню, шагаю вдоль стеклянных фасадов роскошных магазинов и затесавшихся между ними ресторанчиков, мне всегда казалось, найти простенькие нью-йоркские закусочные не составит труда, но не тут-то было. Кругом гламур и пафос, и никаких хотя бы кофеен. В некоторых кварталах совсем нет воздуха, а небо цвета побледневшей печати представляется таким неестественно высоким, что кружится голова. Это всё из-за зданий, при рассмотрении которых в один прекрасный момент начинает болеть шея, и голова идёт кругом совсем не в переносном значении, а из-за плохой циркуляции крови в шейном отделе.
Пока брожу и скитаюсь, делаю над собой героическое усилие и не разрешаю себе слушать музыку, буквально совершаю подвиг — затыкаю в уши наушники с подкастами английских слов, повторяю про себя устойчивые выражения и прочее. Пока что в этом городе сложнее всего справится именно с языком. И всё же… Несмотря на некоторые минусы и многочисленные трудности, я очень рада тому, что всё это в действительности происходит со мной. Вот она – та самая Америка. Впитываю в себя незнакомые виды и живу мгновением, целиком и полностью отдаюсь моменту и открываюсь для восприятия нового.
Воодушевляюсь настолько, что почти готова к прослушиванию оскароносной Let the River Run, вот только не стоит обманываться, я же не Мелани Гриффит.
