Мои аллюзии - страница 50

Сам собой, раз за разом возникает его образ, его жесты, его взгляд, мимика. В голове отчётливо звучит тембр его голоса. Вспоминаю запястья с высоко натянутым чёрным напульсником "Just do it", его кисти, пальцы. Красивые скулы, подбородок со светлой щетиной, а теперь ещё и родинку за ухом. Невероятно раздражает! Совершенно непонятный мне в своих перепадах настроения, ничего не объясняющий и постоянно чего-то ожидающий от меня, внимательно смотрящий и молчаливо думающий, он выводит меня из себя! Он одновременно отталкивает и в тоже время притягивает. Водоворот. Вздыхаю и душу себя подушкой. Вечер обещает быть долгим. Пялюсь в потолок. Уже раз десятый откатываю с середины к началу прошедший мимо меня фильм. Слушаю ливень.

Стук. Сердце замирает. Сползаю с кровати, быстро натягиваю розовые носки и бегу открывать дверь.

– Не спишь.

– Угадал.

– Я знал. – Выглядит уставшим, пахнет коварством и свежестью, он не из тех, кто прячется… В отличие от меня.

– Нужно ещё кое-что проверить. – С этими словами заходит в номер так же без церемоний, как и в первый раз. Но в этот раз скидывает с ног кеды, подходит к кровати, хватает кусок пиццы и валится в постель. – Холодная. – Морщится и отбрасывает пиццу обратно в коробку. Закрываю дверь, иду к кровати, сажусь на угол.

– Ты это хотел проверить?

Вместо ответа фыркает. Психует. Вижу, его раздражает что-то. Или скорее кто-то. Я? Перекатывается к компьютеру без спроса, как так и надо. Нахал. Начинает переходить по моим ссылкам, быстро набирает на клавиатуре то, что я не могу рассмотреть своим плохим зрением. Мне становится невероятно интересно, что же он вводит в поисковике, готова пищать от нетерпения, как только он издаёт цокающие звуки языком.

– Вот оно! – Жду, что он покажет мне находку, но он, напротив, отворачивает от меня ноутбук.

– Что там? – Сажусь глубже в кровать, стараясь заглянуть в экран, но он ещё сильнее отворачивает его.

– Нет-нет-нет. Мне нужны только твои мурашки. – И дались ему мои мурашки! Чего он так в них вцепился?! Смотрю на время в телефоне – 9:00. – Спешишь куда-то? – Оглядываю себя в пижаме. Очень смешно. – Так и знал. – Включает музыку. Это одна из композиций Стинга.

– Эту я знаю. – В этот раз ему меня не провести.

– Есть?

– Что есть?

– Ну, эти – мурашки твои.

– Немного. Но только на припеве.

Затем он врубает мне композицию Барри Уайта.

– Есть? – Выжидает. Томлю его с пару секунд.

– Маленькие.

Затем идёт Шаде.

– Да?

– Да.

Остин явно доволен. Играет Нирвана.

– Есть?

– Ну, тут без вариантов. – Демонстрирую.

– Дааааа? – Цдивляется.

Он включает мне множество групп, бендов, соло-исполнителей, проходимся по всем эпохам, по всем музыкальным веяниям, сидим несколько часов подряд, изучая размер и количество мурашек на моих руках и ногах. Живот и спину не показываю ему – это было бы уже совсем странно. Говорим о местных музыкантах, рассказываю ему о своих прогулках в сомнительных, но музыкально-знаковых местах города. Мне не известна и половина названий тех композиций, которые он демонстрирует, и хотя часть мелодий кажется знакомой, всё же большинство авторов становятся для меня открытием и откровением.

Странный вечер. Он знакомит меня с массой прекрасной музыки, а когда не могу угадать авторов или группы – его это на удивление не бесит, но очень забавляет. Я – подопытный кролик. Он – экспериментатор, мучитель и гипнотизёр. Посмеивается и удивляется тому, что некоторых исполнителей называю с первой ноты, других же вовсе не узнаю. Остин подобно католическому Богу испытывает меня, чтобы сделать себе угодной. Более того, меня не просто мучат, а ещё и учат – прицельно, умно и очень пристрастно, как будто жену себе растит, что представляется крайне странным, ведь он не из тех, кто женится, от него никогда не последует предложение "руки и сердца", потому что эти два слова у него ассоциируются лишь с разделом в анатомии – это предельно ясно. Прихожу к выводу, что его дрессура всё же приведёт к тому, что после сегодняшнего моего позора и мелодийно-психологического срыва, я-таки дорасту и стану равна ему.