– Ясно. – Он внимательно следил за моей реакцией всё это время, развалившись в кресле и опираясь виском на указательный палец. И сейчас выглядит не то чтобы расстроенным, скорее озадаченным. Мне грустно от того, что моя честность принижает его творчество. – Давай ещё одну. – Лениво тянется к ноутбуку, затем немного нервно нажимает на клавишу тач-пада, начинает звучать мелодия. Это инструментальная композиция: нежные пугливые клавиши, тоскливая электрогитара и глубокий крайне мрачный бас. Пронзительная. Не просто говорящая, нет, – рассказывающая. В её развивающемся ритме читается тонкая надежда и вера в светлое. Это история о том, как отпускаешь одно, для того чтобы принять другое – большее. Эволюция души. Трудный путь от себя к себе. Мурашки у меня начинаются от затылка и бегут к локтям. Протягиваю руку, показываю заметно привставшие светлые волоски и гусиную кожу. Я так рада, что они всё же появились – эти мурашки. Никогда в жизни не ждала их, как сегодня. Более того, счастлива от того, что эта мелодия может идеально дополнить атмосферу первой главы, и Остин – никакой не композитор одной песни. Мучительное ожидание, я очень устала, но всё стоило того, чтобы в итоге услышать эти завораживающие переливы мелодии.
Тишина.
– Это… – Дальше не нахожусь, что сказать. Остин хмурится ещё сильнее, покусывает нижнюю губу и отворачивается к окну. Небо успело стать серым, собирается дождь. Доносится далёкий вой пожарной сирены с улицы. Неловкое молчание. Ерзаю на кровати. Страшно смотреть на него. Опять всё не так? Но я же не властна над мурашками.
– Моя – только последняя. – Подобное заявление не слишком удивляет меня. Где-то глубоко внутри я уже давно это поняла.
– Проверял меня?
– Нет. Просто было интересно, как ты воспринимаешь музыку. И какую. – Продолжает смотреть в окно и потирать пальцами свой подбородок. Он о чём-то думает и совсем не весел, даже зол как-будто. Не знаю, говорить или молчать.
– Почему тебе вообще интересно моё мнение?
– Устал. Надоели фальшивые неискренние профи-ценители "прекрасного", которые прекрасное и заметить-то на самом деле не способны, не говоря уже о том, чтобы прочувствовать. Все эти бездушные знатоки, критики и прочие умники с микроскопами меня достали. Ты другая. Ты проще. – Это комплимент или наоборот?
– Почему злишься?
– Не смогу объяснить. – С этими словами захлопывает ноутбук, бросает его на постель, встаёт с кресла и идёт к двери.
– Уходишь?
– Очевидно же.
– В следующий раз, при входе, снимай обувь.
– Следующий раз? – Удивляется моей уверенности и поднимает её на смех, приподнимая недовольную бровь. Выходит, захлопывая дверь с такой силой, что я подпрыгиваю в испуге. И правда, чего это я так уверена, что следующему разу быть? Вот же-ш…
Час спустя спускаюсь вниз, чтобы купить еды. На улице пахнет дождём, люди спешат попасть в транспорт, в помещения магазинов и прочих забегаловок, лишь бы не оставаться один на один со стихией. День болезненный. Даже мне хочется залезть под одеяло прямо в обуви и лежать, не шевелясь. Покупаю веганскую пиццу, иду в отель и делаю именно то, чего хочется больше всего – отчаянно прокрастинирую. Кеды всё же по русскому убеждению снимаю, кутаюсь в одеяло, врубаю фильм на ноутбуке и сражаюсь с собой, стараюсь не думать о странном музыканте, с которым общалась эти пару дней. Тщетно. Он всё не идёт из головы.
