Мои аллюзии - страница 89

Сторонюсь и только и могу, открыв рот, наблюдать за нервными движениями полуночного гостя, грязная куртка летит на пол. Остин на взводе, решаю ничего не спрашивать и захлопываю рот, цокнув больно зубами. И так понятно – была драка. И судя по тому, как он трогает челюсть, пару ударов он пропустил, хотя не вижу ни ссадин, ни синяков. Из увечий отмечаю только разбитые руки. Его кровь на руках или нет? Пока не понятно.

– Иди сюда, – зову его в ванную.

У меня не аптечка, а лекарственный ларь, который собственноручно заготовила и взяла из дома, не признавая пилюли и зная, что в Америке медикаменты стоят очень дорого, плюс большая часть отпускается по рецепту. Я прихватила с собой травы, настои и мази из промысла народной медицины. С собой и яды имеются, но не думаю, что мне сейчас понадобится что-то сильнодействующее, и успокаиваюсь, понимая, что если вдруг всё же понадобится, есть необходимое. Накачать бы его природными транквилизаторами. Верчу в руках флакончик, зыркаю на Остина, но отставляю пузырёк в сторону. Пока что…

Включаю теплую воду, боец самостоятельно промывает руки. Не морщится, но я знаю, ему сейчас неприятно и больно. Ссадины глубокие. Выключаю воду. Он присаживается на столешницу, подкладываю полотенце под его мокрые руки и щедро поливаю их дезинфицирующим настоем. Промакиваю.

– Не оборачивается тот, кто устремлён к звёздам. – К чему он вдруг решил цитировать Да Винчи? Молчу. Вздыхаю.

Провожу процедуру повторно. Боксёр вроде бы затихает и успокаивается, но всё же стараюсь не смотреть ему в лицо, боясь нарваться на колкий взгляд и выбесить его ещё сильнее.

– Мне трудно понять твой образ мышления, ещё труднее понять твой образ жизни, и уж точно не понять тебя, но совершенно ясно, что мне всё чаще хочется зашвырнуть тебя в чан со святой водой и хорошенько отмыть от всего того дерьма и грязи, которые присутствуют в твоей жизни, и это всё, не смотря на мой атеистический взгляд на мир!

Смахнув излишки настоя, дую ему на руки, чтобы просушить поскорее, ну и чтобы не так больно было. Доктор из меня так себе, но это должно помочь. Наношу мою фирменную заживляющую мазь, едва касаясь его кожи. Нам обоим очевидно, что пластырь, за которым он, якобы, пришёл, тут никак не поможет. Беру бинт. Обматываю руку, пальцы, как умею (паршиво, словом). Вторую.

Он ещё пару секунд наблюдает за тем, как я застирываю окровавленное полотенце, буквально чувствую, как он изучает меня и мои флаконы без этикеток, щупает своим внимательным пронзительным жёстким взглядом, и всё же делаю вид будто не замечаю этого.

Боец молча выходит. Кое-кто в этом номере бесит его невероятно. И мне не хочется покидать эту маленькую уборную, отделанную кафелем. Там в комнате сейчас кружит непредсказуемый зверюга. Хоть мне и жаль его и очень интересно узнать о произошедшем, выходить совсем не хочется, он же может накинуться. Его словно подменили. Раньше, когда другие говорили о его излишней агрессивности, мне с трудом в это верилось, приходилось соглашаться с вспыльчивостью засранца и признавать его эгоистичность и склонность к тирании, но только сейчас понимаю, какой по истине бывает настоящая агрессия в его случае. Последние дни меняют моё представление о нём, а эта ситуация и вовсе расставляет все точки. Понять бы ещё, что именно его так бесит во мне, и кто был инициатором драки, хотя на второй вопрос знаю ответ. Почти уверена, что знаю. Медленно выползаю из ванной.