Вдавливает педаль газа и несётся по городу, словно бешеный, хвала Богам, через полторы минуты дикой скачки, мустанг, фыркнув мотором, резко тормозит у отеля.
– Страшно?
– Захватывающе, – выдаю сдавленно. И он снова и снова режет мою душу и сердце в лоскуты этим взглядом. – Доброй ночи, – как можно спокойнее добавляю и выбираюсь из машины.
Не оборачиваюсь, но слышу, что на этот раз он не спешит уехать. Держу осанку и захожу в фойе. Не оглянулась, вот это выдержка! Хлопаю себя мысленно по плечу. Он – псих. У этого парня точно нелады с самим собой, распятирение личности. Нет… Считаю на пальцах его состояния, пока еду в лифте: стёбное, лиричное, апатичное, меланхоличное, задумчивое, агрессивное, обворожительно-милое, деловое. Итого: развосмирение личности. Вот. Или я не досчитала? Стоит записать на бумаге и свериться с цифрами устного подсчёта.
Попав в номер, первым делом плюхаюсь на кровать. Поправляю непослушные волосы и вдруг улавливаю тонкий отголосок запаха на своих пальцах. Поднеся руку ближе к носу, ощущаю это… Его запах. Сигарета и что-то с трудом поддающееся описанию. Мужское, одуряюще пахнущее силой и пышущей энергией, бешеной ночной гонкой по городской трассе, в бою добытой победой, первой летней грозой и последним осенним проливным дождём, терпким уютом, приходом вечера. Пахнет так, что все становятся мне чужими. Кожа моих рук удерживает этот дурманящий запах Остина. Опять вспоминаю его прикосновение, и по телу разливается приятное тепло.
Да, я снова и снова признаю, что увлеклась. Но успокаиваю себя тем, что им не возможно не увлечься – раз. Он ни за что в жизни не увлечётся мной – это два. Так что ничего такого непредвещается, главное гнать от себя романтические и эротические фантазии. Немного подождать. Просто гормоны – это три. Всё само собой пройдёт – это четыре. Успокоится – это пять. А предательская тяжесть на душе тем временем сдавливает лёгкие, дышать становится трудно. Опять он вытесняет из меня кислород.
Иду в ванную комнату, торопливо мою руки с мылом. Дважды! Надеваю особые кольца. Нужно ложится спать поскорее. Но я понимаю, что уснуть будет очень трудно и предстоит битва с навязчивыми картинками и представлениями. Господи! Он невероятный!
Лежу в кровати в попытках прочитать хотя бы страницу очередного романа, который явно круче моей книги. Ох, и почему я такая поверхностная? Стоит только зацепиться за чужую строку и признать свою бездарность в тандеме с интеллектуальной скупостью, как мысли катятся в сторону. В сторону талантливого и глубинного Остина, конечно же.
Если сравнивать с океаном не меня, а его, тогда я хотела бы стать субмариной, погрузиться в него и залечь к нему на дно. Успеваю уже раз в двадцатый пожалеть, что помыла руки с мылом. Это, конечно, – нездоровая фигня, это уже острый маниакальный психоз или мания, словом, точно какой-то диагноз, но я хочу ощущать его запах. Подпеваю под песню Breaking Benjamin – You, потому что выбираю этот ад, обманывая себя. И на припеве его лицо в моих мыслях.
Стук в дверь. Вздрагиваю всем телом. Неужели?
Выпрыгиваю из постели, ликуя, что не смыла косметику. Без понятия сколько сейчас на часах, но точно очень поздно для персонала. Ещё даже не открыв, точно знаю, кто ждёт меня за дверью.
– Остин? – Столбенею, видя, как он стоит опираясь на косяк разбитой рукой.
– Пластырь есть? – Без церемоний проходит в комнату.
