А от стаканчиков идет такой заманчивый пар…
— Ой, мам, смотри, дядя Витя! — радостно голосит Сережка и, прежде чем я успеваю что-то сказать, бежит к нему.
Мужчина мягко улыбается и протягивает сыну стаканчик.
Знаю, что не стоит показывать слабость и идти на контакт первой.
Но.
Рассматриваю Виктора и сама с удивлением понимаю, что он у меня вызывает доверие, как это было в кабинете при подписании документов.
Он сильный и надёжный.
Он очень похож на папу.
Папочка всегда был для меня защитником, каменной стеной, мощью. С тем пор, как не стало мамы, отец окружил меня заботой и своей любовью. Женщины у него были, куда без этого, но в дом он никого не приводил. «Ты — моя самая любимая женщина», — всегда говорил папа. Он поддержал меня, когда я провалилась на экзаменах в институт, поддержал, когда я влюбилась в Илью, и даже тогда, когда пришла к нему беременная, он тоже меня молча поддержал. А сейчас, может, поэтому я тянусь к Виктору, что он напоминает мне папу?
С этими мыслями неспешно подхожу к ним. Мне протягивают бело-красный стаканчик.
— Спасибо, — бубню, принимая блаженное горячее подношение и делаю глоток. Бархатная жидкость обволакивает горло.
— Мам, это же какао! Я очень люблю какао! — сообщает сынуля. — Только горячее очень. — В стакане сына плавают белые маленькие зефирки.
— Ты поблагодарил Виктора Алексеевича? — строго спрашиваю Сережку.
— Ой, простите! Спасибо, дядь Вить!
— Какой «дядь В…», — начинаю возмущаться, только Сережка мужчине уже на колени залезает. Вот блин. Сейчас он испачкает дорогой костюм, и Виктор будет ругаться. Илья бы обязательно сделал замечание.
— Замерз, да? — спрашивает Виктор с какой-то едва уловимой нежностью, отчего я замираю.
— Ага, — жалуется сын.
Ну откуда у детей такое доверие к чужим людям? Хотя он понятия не имеет, кто такой Виктор на самом деле. А я-то имею?
— Идем уже в машину? Мне, если честно, тоже холодно, — обезоруживающе улыбается мужчина уже мне.
— Нас потеряет моя подруга. Но мой телефон сел, так что нет никакой с ней связи. Я бы хотела получить назад свою зарядку, — как можно тверже тараторю, пока меня не перебили. Попросить купить другую язык не поворачивается.
— Хорошо-хорошо. Тогда едем ко мне, — подытоживает Виктор, хотя я этого не говорила. Но подумала.
В итоге с облегчением идем к его машине. Я допила свой горячий шоколад и теперь с радостью уничтожаю остатки Сережкиного, поскольку он рассказывает «дяде Вите», как мы тут в парке время проводим. Нам тут, оказывается, весело.
Когда сын пробует сказать о сцене в участке, я его перебиваю:
— Малыш, об этом не стоит говорить.
— Почему же? — выгибает бровь Виктор. — По-моему, эта часть истории самая интересная.
— Так просто кажется, — отмахиваюсь, стараясь выглядеть непринужденно. Только мужчина все равно не верит, это видно по его глазам.
В стенах квартиры Виктор мне хорошо. Ощущение привычности и чего-то домашнего окутывает, стоит только через порог перешагнуть. Тем более очень тепло.
— Так что вы делали в парке? — спрашиваю и сама с удовольствием присаживаюсь на банкетку (кстати, а она была раньше?), чтобы только мужчина не вознамерился мне помочь.
Могу ли доверять ему? Сердцем чувствую, что должна дать ему шанс. Пока он не сделал лично мне никакого зла, даже не пытался. Не хочу жить по принципу "Твой враг — мой враг".
— На ужин-то останетесь? — в очередной раз соблазняет меня Виктор. — Как раз успеем, пока телефон заряжается.
