Как много Сеня предложил, мало что даже на открыв рта, но даже ни о чем и не подумав!
Слуги распахнули стеклянные двери, ведущие в парк. Придворные стали выходить. Герцог, гордо задрав острый подбородок, спустился с подиума и тоже направился в парк.
В зале от свечей и от присутствия большого количества людей стало душно и тепло. Пахло пудрой и духами. А в спину, только сейчас понял Сеня, уже давно никаким холодом не веяло.
Сеня обернулся. Туман исчез.
– Они давно ушли, – сказал Мерлин с улыбкой, взял свой посох и тоже пошел к стеклянной двери.
А Ля Гуш проговорил совсем тихо Сене на ухо:
– Они никогда не остаются на скучные мероприятия.
– Отлично, – пробормотал Сеня и спросил у Ля Гуша неуверенно: – Значит, и я пойду прогуляюсь?
– Как желаете, Ваше Величество, – склонил голову Ля Гуш.
Сеня желал. Он встал с трона. Мантия была тяжелой и тянула плечи вниз. Корона тоже как будто бы потяжелела за эти два часа.
– Могу я… – спросил Сеня у зеленого церемонимейстера, – снять мантию и корону? Или мне в них остаться?
– Как желаете, Ваше Величество, – повторил Ля Гуш с почтением. Вроде бы с почтением.
Сеня снял мантию и положил ее аккуратно на трон. Снял корону, к нему тут же шагнул паж с подушкой, и Сеня положил корону на подушку. Потом посмотрел на нее с сожалением, подумал. Нет, голова все же устала.
И, освобожденный от тяжестей, легким шагом направился к распахнутым стеклянным дверям. И услышал, что кто-то следует за ним. Он обернулся: это были пажи, с мантией и с короной, и Ля Гуш.
– Зачем это? – спросил Сеня пажа, кивком указывая на мантию.
– Вдруг вы замерзнете, – сказал мальчик-паж.
– Лето же, – сказал Сеня. – Иди отдыхай.
– Так положено, – робко сказал паж.
– А корона? – спросил Сеня у Ля Гуша.
– Тоже, – коротко сказал Ля Гуш.
Сеня подумал, что же теперь – он будет гулять как под конвоем?
– А вы? – спросил он Ля Гуша.
– Можете мне тыкать, Ваше Величество, – с уважением сказал Ля Гуш.
– Хорошо, – сказал Сеня. – А ты – зачем?
– Чтобы быть рядом, – сказал Ля Гуш.
– Зачем? – упрямо повторил Сеня.
– Так положено, – ответил Ля Гуш.
– Зачем? – Сеня понимал, что он сейчас своими «зачем?» напоминает капризного ребенка, который не хочет идти в детский сад. Но он понимал, что если он сегодня позволит этой троице увязаться за ним, то они, пожалуй, от него никогда не отвяжутся.
Ля Гуш немного растерялся. И Сене это понравилось, потому что до сих пор терялся только он сам. Но потом Ля Гуш все же ответил:
– А вдруг вы захотите продиктовать новый указ?
– Действительно, – сказал Сеня и после некоторого раздумья добавил: – И вот мой новый указ.
– Указ номер один! – торжественно отозвался Ля Гуш, моментально развернул чистый рулон бумаги, выдернул из берета, что так и был заткнут за пояс, перо, и отвинтил крышку у висевшей на его шее чернильницы.
«Значит, перья на берете – вовсе не украшения, – понял Сеня, – а рабочий инструмент».
Ля Гуш макнул перо в чернильницу.
– Королю… – продиктовал Сеня, – позволяется гулять в чем хочется… – потом на всякий случай уточнил: – и где хочется…
Ля Гуш строчил.
– Одному! – сказал Сеня главное.
И пошел в парк. Один.
