Мои невероятные друзья – птицы - страница 11

Птичий восторг

При всех поездках в сад меня стала сопровождать фотокамера, и я частенько брал её в руки, затевал тарабарскую мелодию, пытаясь подражать новоявленному солисту. Варакушка вылетала из кустов, усаживалась на своё излюбленное место на тросе, озиралась вокруг с любопытством и возмущением:

– Кто тут пытается со мной соперничать?

Я продолжал задираться, и певец заводился, пронзал горячий солнечный свет новой убедительной трелью ещё громче, ещё изощрённее. Пока он доказывал, кто здесь самый главный, самый умелый, я не спорил и, стоя за виноградом, с нескольких шагов делал столько снимков, сколько хотел. Певец привык ко мне, не осторожничал. Варакушка – птичка-пересмешник из рода соловьёв: запоминает голоса самых разных птиц, ловко им подражает, поэтому у неё такая разнообразная концертная программа. Красиво петь ей положено по статусу.

Считается, что варакушек очень легко услышать, но рассмотреть трудно, они обычно прячутся в зарослях. Мой же соловушка, да не только он, а и все поселенцы последующих лет почти каждый раз велись на нехитрые подначки, выскакивали на сценическую площадку, смело вступали в яростную перепалку с человеком, великолепными переливами и щелчками внушая мне, а заодно всей округе своё первородное право на сад. Песня разливалась непередаваемо дивно. Свист и щёлканье, характерные для соловьиных трелей, перемежались мелодичными фрагментами, экспромты в песню вплетались, будто кудель невесте в косу. Сейчас, по прошествии лет, я знаю, что птицы даже одного вида поют по-разному. Есть среди них посредственности, неизвестно в каких школах обучавшиеся, и есть истинные виртуозы с хорошим «консерваторским» образованием.

Мне повезло: оказалось, что мой первый квартирант практиковался в самых престижных птичьих ансамблях. Много самцов-варакушек видел мой сад, но того, первенца, никто впоследствии не перепел. Поёт у варакушек только самец – страстно, не жалея голоса, словно пробуя на вкус прозрачный, полный любви воздух.

Сразу видно, кто в доме хозяин

Нагрудное убранство самцов природа разрисовала разнообразно, близнецов среди них не встретишь. А уж мой-то первый певец расписан был особенно сочными красками. Великолепная манишка густого лазоревого цвета, по центру которой светилось кирпично-красное пятнышко, окантована двойной каймой – нарядной, словно вязанной крючком, чёрной и слабо обозначенной рыжей. В хвосте варакушек прячутся яркие рыжие перья, особенно хорошо видимые во время перелётов. По пятнышку на нагрудничке они и зовутся – рыжезвёздные, пренебрежительно и одновременно возвышенно, как это часто в русском языке случается. Во время пения самчик держится прямо и строго, как солист Большого театра во время престижного выступления. Эта красивая птица распространена широко, и шведы поступили довольно нахально, назвав её на латыни шведским соловьём. Как-то нетолерантно получилось по отношению к Евразии, где они повсеместны, да и к моему саду тоже.

Каждую весну я встречал в саду варакушек. Разных. Так я думаю потому, что в различные годы они приносили непохожие песни. За счастливое место в зарослях кустарников шла невидимая для меня конкуренция. Но я рад любому соловушке, лишь бы прилетали, пели, выводили потомство да не чурались хозяина.

Случались и забавные происшествия. Возился я как-то около густой куртины туй, выкапывал побеги купены. Вдруг над левым ухом свистнула варакушка – громко, резко, так что заложило не только левое, но заодно и правое ухо.