Мои невероятные друзья – птицы - страница 14

Самец коноплянки

Но роль первой фотомодели дня досталась самке. При виде фотографа она села на веточку жёлтой плакучей ивы и добросовестно отработала достаточно продолжительную фотосессию. Негромко насвистывая, я подошёл вплотную к дереву, занял позицию, при которой листва не мешала съёмке, и процесс пошёл! Птичка сидела прямо, высоко подняв светло-бурую грудь, украшенную бурыми продолговатыми крапинками, уложенными в красивый графический узор, напоминающий два устремлённых вниз луча новогодней снежинки. Она снялась в профиль – и слева, и справа, демонстрируя свою стать и крепенький клюв серо-синего цвета, и анфас – загадочно глядя в небеса или пристально заглядывая прямо в объектив:

– Чего ещё изволите?

Самка коноплянки

Снимки в рамочке изящных ланцетных листьев получились словно постановочные кадры в городском фотосалоне.

Затем настала очередь самца, он тоже позировал с видимым удовольствием: на тросе для электрического провода, протянутом по саду, на веточках вишни, на высоких проводах, натянутых вдоль садовой улицы, и подпускал меня к своей особе удивительно близко. Фотографировался в разных позах, с разных сторон, так что потом, увеличив изображение, я любовался стройно сложённой птичкой с буровато-коричневой спинкой, в самом низу которой просматривалось белое пятно, скрадываемое крыльями. А малиновое пятно на серой головке он показал, специально изогнувшись и оборотив голову назад, да ещё и наклонив её в мою сторону, чтобы лучше было рассматривать, – ведь снимал я с земли, а птица всё время находилась надо мной. Периодически к нему подлетала самочка, удались и несколько парных фотоэпизодов. Воистину в моём тогдашнем понимании начинающего фотоохотника это была вершина карьеры птичьего папарацци!

На следующий день я продолжил фотоохоту, затаившись в том же самом вишарнике. Первым на соседний куст прилетел самец и неожиданно засвистел в полный голос, с азартом, включая временами в мелодию такие замысловатые коленца, которые соловью впору. Я заслушался. Шестилепестковые воронки лилейников присоединились ко мне, развернувшись в сторону певца. Казалось, только одна его песня и неслась над садом, и серебристое эхо неохотно гасло среди разноцветных цветочных раструбов. Через некоторое время на эти пылкие излияния прилетела самка и без паузы бросилась страстно целоваться со своим пылким возлюбленным. Любовь отверзла свои объятия и приняла в них ещё одну пернатую пару.

Такого я никак не ожидал, зазевался, а пока прицеливался, непоседливая самочка соскочила на соседнее деревцо. Душещипательная сценка осталась вне кадра. Самец засиделся, продолжая пребывать в состоянии любовного экстаза, а к его подружке тут же подлетел другой ухажёр, переступил по веточке ближе, демонстрируя откровенно амурные намерения. Но сердце, неожиданно ставшее предметом нешуточной конкуренции, ещё весной было подарено другому. Приличные коноплянки на посторонних хахалей не кидаются. Пернатому брачному аферисту было категорически отказано. Да и суженый пришёл в себя, встрепенулся, налетел вихрем, прогнал вероломного соперника. Судьба садового летописца пожаловала мне пернатый любовный треугольник. Благодаря этой традиционной в земном мире интриге я и насладился неожиданным потрясшим меня утренним концертом. Молодец певец – поборолся и победил.

Август – далеко не подходящее время выводить потомство даже для довольно продолжительного оренбургского лета. Парочка замахнулась на третий за лето выводок. Что кроется за этим? Страсть, пренебрегающая всеми возможными аргументами разума? А может быть, их постигла непоправимая беда – они потеряли всех своих деток и теперь полны решимости найти утешение в новом потомстве? Если бы знать…