Мои невероятные друзья – птицы - страница 21

Гнездятся варакушки обычно в одном и том же месте, и я подозреваю, что ко мне прилетают одни и те же птицы, особенно крепка эта догадка по отношению к самке. У нас сложился некий трогательный ритуал: обычно непубличная, она каждую весну и каждую осень приходит ко мне как бы на официальный приём, подлетает совсем близко, неспешно прогуливается на открытом пространстве подле меня, фотографируется, свидетельствует своё весеннее прибытие или сообщает о скором отлёте на зимовку.

Ответственная хранительница очага

Больше всего из встреч со слабым варакушкиным полом запомнилось свидание, случившееся во время выкармливания очередного потомства. Варакушки неплохо прячут свои гнёзда в траве и ведут себя около гнезда осторожно; во всяком случае, если гнёзда коноплянок я находил и фотографировал довольно часто, то домик варакушек был от меня сокрыт в течение нескольких лет их гнездования на моём участке. А снять гнездо с птенцами очень хотелось, и однажды они прокололись, заселившись в малине. Весна и лето тогда выдались дождливые, трава поднялась повсеместно, полоть её я не успевал, вот мои жильцы и решили, что малинник самое то, что нужно. Разросся он около кое-как сотворённого из шестимиллиметровой проволоки соседского забора, и заботливые родители, прежде чем нырнуть к лукошку с птенцами, по очереди присаживались на проволочины оглядеться и прислушаться. Полный клюв букашек выдавал их намерения, и (о, счастье!) первое фото потомства шведских соловьёв в оренбургском саду состоялось. Птенцы были уже опушённые, угадывалась характерная для них пестристость оперения; желание сохранить инкогнито превалировало: головы струсивших птенчиков спрятались глубоко между маленькими телами.

На следующий день я летел в сад, воодушевлённый идеей повторить съёмку юных варакушек. Только я вошёл на участок и прошёл вглубь сада к домику, как на куст тернослива, росший перед дверью, выскочила мамка моих потенциальных фотомоделей и начала что-то напористо мне втолковывать. Это было удивительно: до сих пор от неё я слышал только робкие односложные свисты. Я так растерялся, что не запомнил ни одного слова из её монолога, но звучал он сердито и дерзко. До меня быстро дошёл смысл отчаянного речитатива. Мне выговаривали за нарушение покоя птенцов, и, признаюсь, я устыдился. С жаром принялся убеждать несчастную родительницу, что всё осознал и вообще больше так не буду. Желание фотографировать и вправду пропало. Говорил на чистом русском, но птичка всё поняла, постепенно успокоилась и улетела. Я занялся своими делами, но через некоторое время самка вновь уселась над моей головой и на всякий случай повторила утреннюю воспитательную беседу, а я подтвердил полное отсутствие у меня недружественных намерений.

Если в вашей жизни был хоть один случай, когда хорошим манерам вас наставляла бы птица, вы поймёте постигшее меня неподдельное изумление. Крошечная пичуга продемонстрировала не только свои умственные способности, наличие у неё, осторожно скажем так, птичьего разума, но и умение коммуницировать с человеком. В школьном курсе биологии меня ничему подобному не учили. Самка варакушки, как, впрочем, любое другое пернатое, – существо разумное, запомним на всякий случай это наблюдение, оно нам пригодится.

А фото молодого самца варакушки, встречающего свою первую весну, я всё-таки (по крайней мере, мне так кажется) получил. В это время его действительно легко перепутать с самкой, а определил я его по наличию на крыле полосы, образованной светлыми охристыми каёмками верхних кроющих второстепенных маховых. И не думайте, что я прикалываюсь, это терминология орнитологов.