Мои невероятные друзья – птицы - страница 19

Предыдущее лето было необычно засушливое. Несмотря на полив, малина осталась низкорослой, собирал я её, сидя на корточках, а то и на коленях. Вдруг совсем рядом кто-то зашуршал сухой травой. Видимо, тоже на посошок лакомился душистой ягодой. Я осторожно приподнялся и увидел очередного представителя отряда воробьиных, гуляющего по дорожке с долькой малины в клюве.

На шее у меня под коробком для ягоды, словно специально для этого случая, висел всё тот же неказистый фотоаппарат. Я его включил, поставил максимальное увеличение и, негромко для верности подсвистывая, выбрался из малины. Птичка меня прекрасно видела и слышала, но улетать не спешила и даже не убегала, а спокойно трусила на тонких, длинных ножках, оставляя своими лёгкими лапами едва различимые царапины на пыльной неровной поверхности. Периодически она деловито ныряла в кусты смородины, крыжовника, заросли жимолости, заставляя замирать моё сердце: а вдруг не вернётся! Но каждый раз возвращалась на тропинку, склёвывала что-то с земли и спешила дальше. Я крался за ней по пятам, не отрываясь от видоискателя, в удобные моменты нажимая на спусковую кнопку и в очередной раз благодаря богов за прогресс в фотоделе и наличие у меня хоть и простенькой, но цифровой камеры. Я почти уверился в том, что передо мной варакушка. Наконец, пробежав метров двадцать, птичка решила закончить этот увлекательный процесс – вспорхнула, включив на прощание в хвостовом оперении рыжие лётные фонари. Всё-таки варакушка!

Дома, увеличив изображение, я увидел, что это взрослая самка. Наконец, мне повезло, я получил фотографии первой пары по-настоящему певчих птиц, поселившихся в моём саду. «Мадам» мне очень понравилась: стройная, с прямой, гордой осанкой, горло слегка желтоватое, а от манишки, которой щеголяют самцы, на грудке была представлена только кружевная чёрная каёмочка, да светлая бровь над глазом была выражена, пожалуй, ярче и строже, чем у самца, придавая ей благородную изысканность красавицы из высшего общества. Что ни говори, а парочка варакушек в моём саду проживала выдающаяся!

В тот год снимок самки – моего компаньона по малиновому застолью – остался единственным, но на следующий, уже с новым фотоаппаратом, получилось сфотографировать самку сразу после прилёта в Оренбург. Много уже прославил я весну на этих страницах, да очевидно, что по заслугам. Одна из основных примет весны в моём саду – это цветение мускари. Вроде нечаянно в самых разных концах сада возникают небольшие полянки, полные многоцветковых кисточек этого неприхотливого первоцвета. К одной из них я и подошёл сфотографировать своих густо-синих любимцев.

Жужжало большой

Около кистей кружило жёлто-коричневое насекомое, нечто среднее между мухой и пчелой, с длиннющим хоботком, который оно поочерёдно засовывало в распустившиеся бокальчики цветов. Насекомое подражало колибри, то есть не садилось на цветок, а зависало около него в стоячем полёте, отчаянно трепеща крыльями и бережно охватив лапами цветочный бокал с райским напитком. Новоявленный «колибри» меня заинтересовал, я его сфотографировал и забил в интернет запрос: «Насекомое, похожее на муху с длинным хоботком, питается нектаром». За что люблю интернет, так это за то, что на любой, даже самый непонятный вопрос он даёт совершенно правильный ответ. Толковые поработали программисты. Видимо, мой вопрос оказался не самым бестолковым, хоть и длинным. Среди первых фотографий, вываленных всезнающим гуглом, нашёлся снимок с моей симпатичной мушкой. Имя оказалось просто потрясающим: жужжало! Я немного посмаковал вкусное словечко. Но учёные не были бы учёными, если бы не пристроили к имени ещё и определение. В нашем случае им оказалось словцо, очевидно, наполненное многими смыслами, теснившимися в голове человека науки, но для человека, далёкого от энтомологии, невероятно неочевидное, несущее в себе бездну иронии: жужжало большой. Жужжало на самом деле жужжал, но едва слышно по очень простой причине: габариты двукрылого ненамного превышали размеры вообще-то крохотного бочонка мускари.