А мне нельзя здесь появляться. Сергей меня не узнал, но может узнать Ярослав.
Выруливаю за угол и налетаю на кого-то.
Вижу, словно в повторной съёмке стаканчик, как из него на рубашку плещется кофе, и неловко шарахаюсь в сторону.
- Твою ж мать! - на весь коридор ругается брюнет в черном костюме. - Горячо, блин.
В ужасе прикрываю глаза.
Сквозь ресницы смотрю на него.
Это он.
Второй.
Точно.
Тот же голос - приятный баритон, ему бы под гитару петь, он с музыкой сольется, по голосу я и отличила его от Сергея в ту ночь.
И лишь потом увидела зачёсанные назад темные волосы, как и сегодня. Стрижка "принстон" в лучших традициях престижного американского университета - за год ничего не изменилось.
Он морщится и отряхивает выкупанные в кофе пальцы. Мажет по мне недовольным взглядом и...
Всё.
Он плюхается на лавку возле стены, отмахивается от нависающих листочков хлорофитума в подставке над его головой.
Достает из кармана белый платок. И черный литой телефон.
- Новый костюм, - говорит он. Вроде сам с собой, а, может, и мне предъявляет - такой у него обвинительный тон. Он куда-то звонит, прижав телефон плечом. Вытирается платком.
Сжимаю журнал и пячусь, смотрю, не могу оторваться.
Белая рубашка, залитая кофе. Лимонно-жёлтый галстук-бабочка. Он будто в насмешку такой нарядный, ведь саженцы у забора не пожалел, раздавил.
Плевать он хотел на наш универ.
Напыщенный сноб.
Мужчина, лишивший меня покоя.
Я так долго оправиться не могла.
После того, что они сделали.
- Это я, - представляется он в трубку.
Я. Отлично.
- Ярослав, - добавляет он.
Качаю головой. Он с сотового звонит, там уж наверняка определили, кто это, номер высветился.
- Мы так не договаривались, - о чем-то торгуется он. - На парковке я видел Сергея. У нас тут не Москва, но и не деревня, универов полно. Я с этим кидалой работать вместе не буду.
Кидалой?
Быстро моргаю.
А мне казалось - они друзья. Очень дружно мне наврали. Разделили меня тоже по-братски. И...коллективно забыли.
Ярослав ведь меня сейчас не узнал?
Может, и не надо мне тогда сбегать никуда?
Неуверенно подхожу ближе. Из динамика до меня долетает мужской лающий голос. Яр хмуро слушает. На полуслове отключает вызов и поднимает глаза.
Замираю на месте. Жалею, что очки остались в сумке, а сумка в кабинете.
Но и без очков он ничего интересного для себя не отмечает, взглядом скользит по моему лицу без косметики, тихим хмыком оценивает серую водолазку и свободные брюки.
- Ты извиниться хочешь? - он встаёт с лавки. Бросает на нее мокрый платок. - Чего тут трешься, м?
- Я тут учусь, - сдержанно отвечаю. Смотрю на него, поджимаю губы, и меня вдруг прорывает. - Лучшая студентка курса, на стипендии, вон там на доске висит моя фотография.
- Аплодирую стоя, - бросает он свысока на мое хвастовство. Сует телефон в карман, и на его красивом лице такая отчаянная скука написана, что я оскорбляюсь.
Той ночью они со мной не скучали. А сейчас просто забыли.
Они выкинули из жизни ненужный эпизод.
А у меня теперь память искалечена. Этими двумя.
- Где тут у вас ректорат? - врывается он в мои мысли. - Меня ждут.
- Подождут, - нагло отрезаю, на что он удивлённо вскидывает бровь. Отвожу глаза, и пока не растеряла запал быстро перехожу на официальный тон. - Меня зовут Ева, и я ответственна за внеучебную деятельность университета. Я видела из окна, как вы потоптали кустики. И вынуждена об этом доложить...
- Что я потоптал? - переспрашивает Яр с недоверчивой улыбкой. - Кустики?
