Не слышно шума городского
«Не слышно шума городского».
Вдали от суетной Москвы
Меня деревня – вот такого
«Безумца» приютила. Что ж, увы.
Блажен, кто с верой, в одночасье
Отринув блага и покой,
Вдруг, над обрывом обернувшись,
Ныряет в омут с головой.
А там: Бог не предаст, свинья не тронет.
В ладу с удачей, или врозь…
Кто сызмальства обучен плавать – не утонет.
Сродни нам русский наш «авось».
_____________________________________
Мой, доброй памяти, приятель,
(Пусть его праху будет мир)
Девчонок в классе обаятель,
В пирах веселых был кумир.
Столицы трепетный поклонник,
Хотя и жил на Сходне* он,
Узнав, что еду не в Солоник,
Был неподдельно изумлен.
– Дружище, брось свою затейку!
Ну, что за блажь сей маскарад:
Сменить костюм на телогрейку!
Ужель, ты этому так рад?
Ну, летом… тут еще – понятно:
Тепло, светло, цветущий сад.
А вот зимой в глуши… приятно?
«Глотать по капле скуки яд?»
– Однако, скучно лишь бывает
Тому, кто лени кровный брат,
Кто лишь в веселье понимает
Всю сладость жизни… (Ваш Сократ).
Конечно, трудно (нет сомненья)
Житье в деревне – здесь ты прав.
Но для души отдохновенье
Найду среди снегов и трав.
Там под горой река привольно
Течет меж чистых берегов,
Где рыбы водится довольно
И много белых там грибов.
Закат в полнеба, звезды ночью.
Давно ль ты видел Млечный Путь?
А деньги в жизни скоротечны:
Их не возьмешь Туда ничуть.
Настало время расставанья
И, преступив порога кров,
Он, обернувшись, на прощанье
Сказал: «Ну, что же, – будь здоров!»
У каждого судьбы свершилось начертанье —
Качнулись сроки чашею весов.
Теперь я здесь. Он – в ожиданье…
Господь! Не будь к нему суров.
С последних строчек: горло камнем
Сдавило, но былого не вернуть.
Живым – житье. Иных – помянем.
А я пера продолжу путь.
Прощаясь с милой старою Москвой,
Перед отъездом в поселение
Прошел я улочкой родной,
Где детство укатилось днем весенним.
Все изменилось: не узнать
Дворов, где мы с тобой гуляли —
В застройках все безликих, не понять
Как мы тогда футбол гоняли.
От тех времен зачахли нынче дерева,
Кругом все дышит выгодой, как смрадом.
Я понял: мне бежать пора,
Пока я не отравлен смертным ядом.
В конце пути в Елоховский Собор* зашел
И, обратясь к Всевышнему несмело,
Просил, чтоб не оставил без призор
Души крещеной. Грешно мое тело.
