Молодость Кайзера - страница 5

Райнхард и сам был рад списать появление черных теней, шепчущих ему на ухо разнообразные мерзости, на высокую температуру и расстроенное сознание. Если бы каким-то чутьем не понимал: они реальны. И ничего, что Кирхайс их не видит – тот просто не хочет их видеть. От этого они не становятся менее осязаемыми. А предводитель их всех – худой господин в черном плаще с костлявыми длинными пальцами, который способен оборачиваться и женщиной со злыми глазами – ничего не говорит, а только кладет свою руку на шею молодого человека, пережимая подушечками пальцев в сонную артерию, отчего сердце колотится, как бешеное, воздух кончается, и спазм сжимает гортань, и кажется, что приходит конец…

Его приходу всегда предшествовал озноб – словно кто-то проводил кубиком льда по позвоночнику. Райни не знал, как с ним бороться. Никакие удары, пинки, угрозы не отгоняли этого мрачного убийцу, обязавшегося закончить дело незадачливых наемников. Потому как он был не человек, а Райнхард с такими бороться не привык.

Райни и сейчас почувствовал, что незваный гость близко. Почти рядом. Пару часов назад, когда Кирхайс поил его, тот стоял за спиной друга, но подойти не осмелился, решив по какой-то своей прихоти оставить больного в покое. Нынче тот снова объявился рядом.

В голове у Райни всплыли латинские слова молитвы, когда-то прочитанной в одной из земных священных книг. Его влекло к этим книгам, а описываемые в них истории, верования и притчи, которые некоторые историки, особенно альянсовские, называли «сказками и мифами», казались неоспоримой истиной. Недавно в библиотеке Академии ему попалась увесистая книга в синей обложке, с серебристым тиснением. «Катехизис» – так она называлась. Автор не был указан – вместо него на обложке был изображен крест с причудливо переплетенным вензелем ICH. Книга показалась Райнхарду исчерпывающей и точной, как служебный устав – состояла из вопросов и ответов, достаточно исчерпывающих и понятных. И в ней приводились необходимые каждому христианину молитвы. Некоторые состояли из четырех строк, другие же были длиннее. Та, которую он собрался произносить, отложилась у него в памяти сразу, хотя и не была самой краткой.

– Pater Noster, qui es in caelis… – начал он тихонько. Фигура замерла у кровати Зига. Райни продолжал:

–…sanctificetur nomen tuum… Adveniat regnum tuum…

Убийца не приближался к Райни, но и не думал отходить от Зига. Тот, видно, тоже почувствовал что-то, потому как заметался в кровати и начал шумно вздыхать во сне. Райни увидел, что нечисть простирает свои длани и наваливается на друга со всей силой…

– Нет! – прохрипел фон Мюзель. – Уйди от него, оставь!..

Черный нечеловек оторвался от тела Зига и направился к кровати Райни. Тот чувствовал злобу, волнами исходившую от убийцы. Молиться он уже не мог, – слова скакали в голове, не составляясь в фразы.

– А все молятся, как меня видят, – сказал глухим низким голосом человек в черном плаще. – Только все, как ты, забывают, когда я приближаюсь к ним. Зачем тебе жертвовать жизнью ради друга? Если бы он очнулся от сна и почувствовал, что сейчас подохнет, то непременно бы прогнал меня к тебе, спасая свою шкуру…

– Ты… не смеешь так говорить!

– Что-то ты раскомандовался. Со мной еще никто так не разговаривал. Ну, теперь не жалуйся…

Сколько бы Райни не пытался отмахнуться от того, кто вознамерился его погубить, тот был неумолим. Теперь он не просто душил, а, казалось, вознамерился разорвать горло юноши острыми ногтями, под которыми запеклась кровь… И Райни, поняв, что сопротивляться теперь бесполезно, старался не закрывать глаза – отчего-то казалось, что, стоит ему смежить веки, как смерть придет тут же.