– «Конечно, Изольда Васильевна», – травил меня Леха, когда мы шли из школы.
– Леха, а может, я сам хочу?
– Чего ты хочешь?
– Написать сочинение. Может, мне грамоту дадут, – привел я слабый, но все-таки аргумент, – да и вообще прикольно.
– Прикольно будет, когда все гороно будет уссываться над твоими каракулями.
Мой почерк действительно был как у курицы лапой, но что-то меня задело.
– Спорим, что мое сочинение будет лучшим!
– А спорим!
– На что?
– На желание!
– Идет!!
***
Когда я пришел домой, то сразу же сел за письменный стол. Я хотел доказать Лехе, да и всем, что я тоже чего-то стою.
Вот тетрадка и ручка. Мне никто не мешает. Но, как на зло, слова не шли в голову.
Мне нравилось сочинять стишки об Изольде и наших одноклассниках, но сейчас нужно было сочинить на заказ, и у меня отключился мозг. Вот еще и пакет лежит из коварной Америки – фирменный, прочный, а на Крысином видаке мы без конца пересматривали американские фильмы.
Я подошел к окну и увидел, как Ирка с отцом сели в «копейку» и куда-то поехали.
– Интересно, куда это они? – подумал я, почему-то вспомнив про внезапно найденный кулон Иркиной мамы и странное поведение ее отца.
Ко мне зашел Леха.
– Здоров, Достоевский! Пойдем в качалку.
Я вернулся домой часов в девять. Рассерженный отец ходил по кухне кругами и курил. Как обычно, началось:
– Где шлялся?
– У Иры был.
– Знаю я, где ты был. Опять по стройке лазил?
– Нет, мы говорили с дядей Валей о геологии.
Отец рассвирепел.
– Знаю я этого чистоплюя. Все порядочного из себя строит. Ничего, скоро все всплывет.
– Что всплывет-то?
– Видел я его тогда! Как он от гаражей шел. Весь в слезах, как баба.
– В тот вечер, когда дядю Юру звезданули?
Отец ничего не ответил и, прикурив от сигареты еще одну, вышел на балкон.
Я не хотел с ним дальше разговаривать и спустился к Ирке. Дверь долго не открывали. Наконец она приоткрылась на цепочке и показалось недовольное лицо Иркиной бабки:
– Здравствуйте, а Ира дома?
– Здравствуй, Роман. Они с папой уехали.
– Куда?! Надолго?
– Я не знаю. Взяли и уехали, – и захлопнула дверь.
У нас же контрольная по алгебре на носу! Да и сочинение о коварной Америке нужно сдать! Я позвонил снова.
– А когда Ира вернется? У нас же контрольная скоро!
– Когда надо, тогда и вернется.
И как хлопнет дверью!
Не веря в происходящее, я сначала зашел к Чижику, а потом мы вместе поднялись к Лехе.
– Пацаны, что происходит? – спросил я, рассказав ребятам, что Ирка взяла и уехала.
Леха и Чижик были в таком же замешательстве.
– Как, вообще, можно свалить и к друзьям не зайти? – сказал с раздражением Леха.
– И, главное, почему? – подхватил Чижик.
Меня подмывало рассказать им о кулоне Иркиной мамы и словах моего отца, но я сдержался и прикинулся шлангом, надеясь, что они не почувствуют, что я от них что-то скрываю.
Прошло несколько недель. От Ирки вестей не было. Изольда сообщила нам, что Крыловы переехали в Прибалтику. Я хранил молчание и терзался мыслями об Ирке, но сделать ничего не мог.
А еще у нас появилась новенькая: Аня Высоцкая. Ее мама вышла замуж за директора ювелирного салона «Рубин», и они переехали из Ленинграда. Чтобы разбавить нашу шайку, Чижика от меня отсадили, и его место за партой заняла Аня.
На первой же перемене Крыса решил приобщить Аню к подмосковной культуре.
– Высоцкая, сыграем в сифака?
Аня, выросшая на Невском среди атлантов и кариатид, с интересом спросила.
