- Я практику проходил в Освении, - пояснил он. – В Высшей школе инквизиции. Она в то время была совсем не такой, как сейчас.
Дядечка уставился куда-то вдаль с нежностью и грустью во взгляде, а Марина смутно припомнила, что Освения – это, кажется, страна, из которой эмигрировали ее ребята.
- О, какое чудесное это было место! - продолжил он. – Оплот уникальных знаний, островок просвещенности в море невежества. Но, увы, как это всегда бывает, на самом пике успеха этого заведения вмешалась «высокая» политика.
На слове «высокая» он скривился и едва не сплюнул.
- Я ничего не знаю об этом, - призналась Марина. – Может, скажете пару слов, чтобы я лучше понимала своих подопечных: я слышала, они бежали от религиозных гонений.
- Да что там рассказывать, - отмахнулся бывший профессор. – Где великие знания, там почитание и трепет. Где почитание и трепет – туда всегда слетаются политики, стремясь приобщиться к дармовой власти. А извратить прекрасную идею – это лишь дело времени. Был когда-то центр знаний о магиках и магии, а стал – институт геноцида и рабства.
Он покачал головой, а Марина задумалась над этими сухими пояснениями.
- Не вникайте в эту грязь, юная леди, - посоветовал ей дядя Мадя, заметив помрачневшее лицо девушки. – Просто будьте равны со всеми. Не осуждайте магиков, но и не будьте с ними излишне жалостливы. Жалость – к себе или к другим – развращает. А любовь, выросшая из жалости к недостаткам, не дает полюбить за достоинства личности.
Марина застыла с открытым ртом - подобная философия оказалась слишком сложной для понимания и явно требовала большего жизненного опыта. Но на всякий случай она благодарно кивнула человеку, что поделился с ней мудростью.
- А Вы зачем приходили-то? – спохватился вдруг дядя Мадя.
- А, так за сахаром и приходила, - ответила девушка. – На кухне нас не особенно жалуют. А ребята сказали, у Вас есть.
- Сейчас принесу, - улыбнулся дядя Мадя, прищурив свои невероятные голубые глаза, обрамленные седыми ресницами.
Он юркнул в дом, а Марина осталась оглядывать местность. Она еще ни разу не подходила к границам Академии. Корпус магиков был окружен дико разросшимся кустарником, и сквозь него ничего не было видно. Здесь же пейзаж был, как на ладони.
Академия располагалась на холме, и от самых ворот вилась вниз грунтовая дорога. Она терялась где-то в небольшой деревеньке перед лесом, а дальше, судя по просеке, смутно угадывавшейся с этой точки обзора, вела еще куда-то. Наверное, к городу. Между деревней и Академией пролегала небольшая речка, а через нее был возведен добротный мост.
Но полюбоваться пейзажем Марина не смогла: ее взгляд зацепился за нечто возмутительное. По дороге вальяжной походочкой, засунув руки большими пальцами за пояс, шел хвостатый Амадеус и нагло улыбался ей – будто подружке. Ничтоже сумняшеся, он миновал ворота Академии, мельком кивнул своему учителю и двинулся в сторону их корпуса.
- А ну, стоять! – рявкнула Марина, заставив только что вышедшего из дома дядю Мадю подпрыгнуть на месте. – Ты где был?
- Гулял, - преспокойно ответил демон и уставился на учителя оценивающим взглядом. И оценивал вовсе не учительские данные.
- Ну ты и… ну ты… Дядя Мадя, Вы зачем его выпустили? – напустилась она на сторожа.
- Так ведь если б не выпустил, он бы в другом месте через забор ушел, - хмыкнув, пояснил мужчина, протягивая ей мешочек с сахаром. – Вон, стать-то молодецкая.
