Страшные полмили. Приходилось идти под эстакадой.
Эстакада пугала Мирэллу, но за все годы, прожитые там с пятилетнего возраста до того, как она в шестнадцать бросила школу и уехала на автобусе в Нью-Йорк, случилось лишь одно по-настоящему жуткое происшествие. Мирэлле было девять, соответственно Сюзанне – одиннадцать, и они услышали выстрелы после того, как школьный автобус отъехал, но не сразу поняли, что это именно выстрелы. В тот момент они переглянулись в зимних сумерках, и Сюзанна пожала плечами. «Наверное, глушитель у машины стреляет», – сказала она, и Мирэлла, которая верила всему, что скажет Сюзанна, взяла сестру за руку, и они зашагали вместе. Падал снег. Темная пещера под эстакадой дожидалась их, чтобы проглотить. «Все хорошо, – твердила себе Мирэлла, – все хорошо, все хорошо», – потому что всегда было именно так, но на этот раз все было плохо. Только они зашли в темноту, звук послышался снова, до ужаса оглушительно. Они остановились.
На земле в нескольких ярдах от них лежали двое мужчин. Один – совершенно неподвижно, другой – в судорогах. В тусклом свете в отдалении она не видела, что именно стряслось с ними. Третий мужчина сидел, мешковато прислонившись к стене. В руке у него болтался пистолет. Четвертый убегал – его шаги отдавались эхом, – но Мирэлла видела его всего одно мгновение: он бежал на дальнем конце эстакады и скрылся из виду.
Они все – Мирэлла, Сюзанна, человек с пистолетом, двое мертвых или умирающих на земле – надолго застыли на зимней картинке. Сколько времени прошло? Казалось, целая вечность. Часы, дни. Человек с пистолетом выглядел сонным, заторможенным; он клюнул носом раз или два. Затем примчалась полиция, залив его светом красно-синих мигалок, которые, кажется, его разбудили. Он смотрел на пистолет в руке, словно не понимая, как он оказался у него, затем повернул голову и в упор взглянул на девочек.
– Мирэлла, – сказал он.
Затем поднялся шум-гам, неразбериха, стая в черной униформе. – «Бросай оружие! Бросай оружие!» – Хотя все происходило наяву и ее, и Сюзанну действительно опрашивала полиция, а на следующий день в газете появилась статья («Двое застрелены под эстакадой. Подозреваемый взят под стражу»), впоследствии ей было нетрудно убедить себя, что ей только померещилось, будто он назвал ее по имени. Откуда он мог знать, как ее зовут? Сюзанна ничего такого не помнила.
Но спустя многие годы, ведя иной образ жизни, сидя на заднем сиденье такси до Манхэттена, в безопасности, она была уверена – человека в туннеле звали Гаспери Робертс, и от этого она не могла отмахнуться.
Только она закрыла глаза, пытаясь сбросить напряжение, как в руке завибрировал телефон. Пришло сообщение от ее девушки: «Идешь на вечеринку к Джесс?»
Понадобилась минута, чтобы вспомнить. Она ответила: «Уже в пути», – и помахала рукой перед зеркалом заднего вида, чтобы привлечь внимание таксиста.
– Прошу прощения.
– Мадам? – сказал он, немного настороже, ведь она только что плакала.
– Могу я попросить вас изменить маршрут? Мне нужно в Сохо.
3
Ей пришлось пробираться через всю вечеринку прежде, чем она нашла Луизу, курившую на узенькой террасе на крыше. Она поцеловала ее и неуклюже пристроилась рядом на каменной скамейке.
– Как поживаешь? – спросила Луиза. Они жили отдельно, но проводили вместе много времени.
– Очень даже неплохо, – сказала Мирэлла, потому что ей не хотелось об этом говорить. Солгать Луизе было так легко, что это вызывало тревогу. Она знала, что сравнивать людей несправедливо, кто этого не знает, но сложность заключалась в том, что в данный момент Луиза интересовала ее неизмеримо меньше, чем Винсент. Луиза обладала свойством какой-то незапятнанности, будто она была защищена от острых углов жизни, но сейчас это казалось менее привлекательным, чем раньше. – Я немного устала, – сказала Мирэлла. – Плохо спала.
