– Ну, что вы, не плачьте! – она постаралась смягчить свой охрипший голос, – Всё будет хорошо, врачи у нас хорошие, вам обязательно помогут!
– Ты… ты что, не понимаешь? – женщина отняла от подушки заплаканное лицо с глубоко провалившимися глазами, окружёнными черными тенями, – Всё, нет больше моего малыша…. И твоего тоже нет! А у меня – больше и не будет уже никогда! Никогда! Понимаешь ты?! – женщина сорвалась на крик и снова уткнулась в подушку, её плечи судорожно затряслись.
В палату вошла тонкая и прямая как спица женщина в белом халате, шапочке и строгих очках в чёрной оправе.
– Ну, что тут у нас? Так, ясно! Людмила Геннадьевна, – позвала она, приоткрыв дверь в коридор, – Нам нужен укольчик.
– Ну всё, всё, моя хорошая! – Людмила Геннадьевна, та самая женщина в марлевой маске мгновенно появилась в палате и взяла за плечи плачущую пациентку, – Пойдём-ка со мной, сейчас всё пройдёт, всё будет хорошо.
– Ну, Леонила Георгиевна, а как ваше самочувствие? – женщина пристально посмотрела на Лёльку сквозь очки.
– Спасибо… пить хочется, – ответила Лёлька, обеспокоенно глядя на доктора, – А… что со мной случилось?
Женщина вздохнула, взяла стоявший у стены стул и присела рядом с Лёлькиной кроватью. Она так пристально смотрела на Лёльку, нахмурив при этом брови, что Лёльке стало как-то не по себе.
– Тебе повезло, что вовремя помощь подоспела. И организм молодой, сильный! Скажи мне, Лёлечка… Можно мне тебя так называть – Лёлечка? Ну вот, прекрасно. Скажи мне… ребеночек твой, желанный?
– Да! А… почему вы спрашиваете? – Лёлька во все глаза смотрела на доктора, – Что… что…
– Ну что ты, успокойся. Ты же сама медик, понимаешь, что я обязана была у тебя это спросить. Ничего, Лёлечка, ничего, всякое бывает, всякое случается! Ты ещё молоденькая, и будут у тебя ещё детки! Трое, а то и пятеро! Ты сильная, здоровая! Ну, мы с тобой потом ещё поговорим, а пока тебе нужно отдыхать.
– Я…, – Лёлька не смогла больше ничего вымолвить, горло сжало, внутри всё полыхнуло и обожгло болью, она поняла, что случилось.
– Муж твой приезжал, сидел здесь долго, ждал, когда операция закончится. Всё хорошо, девонька, всё прошло хорошо. Доктор наш, Степан Кузьмич, руки у него золотые! А сейчас… крепись, моя хорошая. Всё пройдёт, всё забудется, вся жизнь ещё впереди. Муж у тебя какой хороший, заботливый, сама ты умница, красавица!
Лёлька словно окаменела. Слушала и не слышала слова доктора, безучастно смотрела она, как пришла добрая Людмила Геннадьевна со шприцем под белой марлевой салфеточкой, и вскоре разлилось по телу Лёльки блаженное, тихое и тёплое. Она словно бы уснула, но не спала, она видела, как лежит на своей кровати её соседка по палате, как заострились черты её лица, как безучастно она смотрит в потолок, почти не моргая, только губы её беззвучно шевелятся. И вроде бы Людмила, а может ещё кто-то напоил Лёльку прохладной водой, смочил лоб. Но ей уже ничего не хотелось.
Да. Лёлька всё поняла. Поняла, что нет больше её ребёночка, но думалось об этом как-то… словно это всё было во сне или происходило не с ней.
Вскоре Лёльке разрешили вставать и понемногу ходить по палате. Она уже знала, что у неё открылось кровотечение, и что она потеряла много крови, но ей повезло, что случилось это не дома, а в Ключевской больнице, и ей вовремя смогли оказать помощь. А потом и экстренно перевести в районную больницу, где над нею «колдовали» лучшие специалисты.
