Она с презрительным видом осмотрела своих клиентов-пациентов:
– Деньги-то откуда взялись?
– Не твоё дело, Машуля! Ты только давай водочку-то. Вот они – бабосики-то. – «Старшой» помахивал купюрами. – Всё тут есть!
Каждый из этих «джентльменов» важно рассчитывался, бутылки складывал в авоську, сдачу в карман, а потом неспешной, важной походкой выходил из магазина. После такого респектабельного выхода он сразу же заворачивал за угол и ждал остальных подельников.
Как я не боялся, что они меня грохнут из-за этих бутылок или удерут вместе с ними? Не знаю. Наверное, только молодость и безрассудство спасали меня от таких неприятностей.
Когда я последним вышел из магазина, то «старшой» важно изрёк:
– Вот тебе твои пузыри, а этот будет наш. Давай, давай сюда бутылочку, не ныкай.
Он передал мне авоськи с бутылками и вернул сдачу, а бутылку, которая была у меня, прямо-таки вырвал из рук.
– Ну и чего же вы делать будете с этим пузырём? – спросил я у «старшого», после того как авоськи были опорожнены и бутылки уложены в сумку. – Надо же вмазать где-то по этому поводу.
Такое предложение компании понравилось.
– Не волнуйся, сейчас мы всё организуем, – был однозначный ответ. Тем более когда они увидели, что в руках у меня находится «закусон».
Пока бичи покупали водку, я, поскольку у меня были ещё деньги, купил пирожков. Они уже были холодные, скорее всего, вчерашние. Это были, как все их тогда называли, «тошнотики»: холодное слипшееся тесто с чем-то внутри. Непонятно, что там такое было. То ли это был ливер, то ли ещё что, но это нечто было ещё и с рисом. Мерзость приличная, но закусить ими можно было практически всё.
Бац! Всех «дружбанов» такое предложение устроило, и мы дружно прошли в соседний двор.
Тут же завернули за угол, зашли в ближайший подъезд, и «старшой» постучал в дверь на первом этаже.
– Васька, открывай! – громко потребовал он.
Через некоторое время из-за запертой двери раздался полусонный голос:
– Чего надо? Чего долбишься? – Но дверь не открывалась.
– Стакан гони, – нахально потребовал «старшой».
– А для чего стакан-то тебе? – поинтересовался тот же голос, но уже более заинтересованно.
– Да вот нам тут парень водку предлагает распить. – «Старшой» снизил тембр голоса и говорил в щель двери.
– О! – Из-за двери раздался радостный вопль. – А мне сто грамм нальёте?
«Старшой» вопросительно глянул на меня.
– Ну, не знаю, – ответил я на его взгляд. – Бутылка ваша. Хотите – наливайте, хотите – нет.
– Нет, – решительно произнёс «старшой». – Тебе ни хрена не будет. Давай стакан. Потом с тобой рассчитаемся.
Васька вышел, недовольно посмотрел на нашу компанию, но стакан дал.
Стакан был гранёный, с ободком. Мы вышли во двор, зашли за сарай, в таких антисанитарных условиях положили на сумку «тошнотики» и тут же по очереди стали наливать друг другу. Этим заправлял «старшой».
Он наливал чётко. Бутылки хватило точно на четверых. Как выпили, то сразу хватанули по «тошнотику».
Мне выпитое как-то сразу врезало по башке. Потом, когда пожевал тошнотик, это состояние немного прошло.
А бичи смотрят на меня с непониманием. Тут-то до меня и дошло.
«Дай им ещё водки и делай отсюда ноги побыстрее, а то тут тебя с твоей же водкой и закопают», – пронеслась мысль.
Я вздохнул поглубже:
– Ну что, мужики? Ещё по одной? – и полез в сумку за очередной бутылкой.
У бичей морды расцвели.
– Вы уж давайте сами тут управляйтесь, а то меня там, наверное, други мои заждались. Ну, давайте. Бывайте здоровы. Всё. Пока.
