Нет, это им береговым никогда не почувствовать и не понять. Настоящий моряк всегда такому скажет: «Да что вы знаете о морской жизни? Когда пароход становится частью самого тебя, врастает в твои кожу и кости; когда ты обветрился соленым ветром, знойным солнцем, пропах дымом, пропитался соляркой и машинным маслом…» Возможно, это звучит довольно странно, но это так.
В море мне приходилось бывать на разных судах: новых и старых; измотанных до предела, измочаленных от постоянной работы и счастливых, удачных, достойно отработавших свой нелегкий век и стоящих теперь где-нибудь в сторонке у причала, в дремоте и наслаждении тишиной и покоем. Про таких говорят: «Настоящие труженики моря! Повезло им». Впрочем, так же, как и у нас у людей.
Оно иногда как бывает в жизни? Сначала вроде все хорошо, даже отлично, а потом – раз! – и пиши пропало, все наперекосяк: и кораблекрушения, и на мель садятся по халатности или неопытности экипажа… Порою, если не ты что-то эдакое, несуразное сделал, так тебе могут – борт, например, продырявят за милую душу. Вот о таких случаях из моей морской практике и пойдет речь.
Работал я тогда вторым механиком на добротном пароходе, с современным классом автоматики в машинном отделении, с удобными, уютными каютами, со спортзалом и маленьким бассейном. Условия проживания соответствовали всем требованиям. Перевозили нефтепродукты в разные страны. Грузовые танки были покрашены специальной краской на эпоксидной основе, что давало возможность, помимо прочего, перевозить и пищевые продукты, такие как подсолнечное, соевое и пальмовое масла. Не брезговали и патокой; даже пару раз возили питьевой спирт – радости тогда было немерено… Ну это я так, вспомнил к слову.
Тот рейс, о котором пойдет речь, ничем не отличался от всех остальных. После погрузки подсолнечным маслом в Аргентине мы взяли курс на Бельгию, в порт Антверпен. Атлантический океан встретил нас спокойствием и тишиной. Вдали, куда не бросишь взгляд, простиралась морская гладь до самого горизонта, вокруг – никого. Изредка в дымке покажется какое-нибудь судно и тут же исчезнет, или стая летучих рыбок неожиданно выскочит из морской глубины, понесется на своих крыльях, обгоняя друг друга, да растворится на фоне голубого неба. А потом опять тишина, только шуршание воды за бортом. Идешь себе и идешь потихоньку. Двигатель монотонно крутит гребной винт, оставляя после себя гребешки волн, расходящиеся в разные стороны, и кажется, что это неторопливое движение в пространстве будет происходить вечно. Выйдешь на палубу, постоишь немного, полюбуешься однообразием окружающего мира, почувствуешь обжигающую жару палящего солнца, и обратно, в каюту. А вечером, во тьме уходящего дня, взглянешь на мерцающие звезды, на одинокую печальную луну, какой она была и тысячу лет назад, взгрустнешь и пойдешь спать. И так день за днем.
По пути мы должны были зайти на Канарские острова для получения продуктов, воды и бункера. Заодно планировали прошвырнуться по городу, размять ноги, промочить горло парой кружек пива, ну и самое главное – отовариться, накупить всякого товара для души, тела и на продажу. И вот, рано утром, благополучно бросили якорь на рейде у входа в порт Санта-Крус. (Мы даже не встали к причалу, потому как все работы происходили на рейде.) К судну тут же подошел небольшой старенький катер, взял на борт первую группу увольняющихся на берег моряков, в числе которых был и я. Через час подошли к берегу, разбрелись кто куда. Сначала прошлись по маленьким магазинчикам, предназначенным для таких моряков, как мы, затем, оставив там же огромные сумки и пакеты со шмотками, налегке прогулялись по городу, периодически заходя в кафешки попить пива из запотевших бутылок. Времени на это удовольствие давалось всего-то часа четыре, не больше, потому как после обеда в город должна была ехать следующая группа товарищей, ну а вечером после приема топлива планировалось продолжить свой рейс на Европу.
