– Заходите, открыто.
В небольшой каюте, в трусах и майке, стоял высокий худощавый мужчина с грубыми чертами лица и жилистыми руками. В углу висела рабочая одежда, внизу стояли грязные ботинки огромного размера. Воздух в каюте был пропитан соляркой и машинным маслом – все, как и везде, на старых пароходах. Вытирая голову полотенцем, он вопросительно посмотрел на меня.
– Я с соседнего судна, недавно пришвартовались. Набивка гидравлическая закончилась. Может есть что-нибудь?
– Этого добра хватает. Проходи. – Николай, так звали его, протянул мне руку. – Да ты садись, в ногах правды нет. Видел, как вы подходили. Новый танкер, не то что наше корыто, старье.
– А как угораздило вас прийти сюда? – спросил я. – Технически, судно не приспособлено для океанских переходов.
– А кто нас спрашивает? Мы толком не знаем, кто хозяин судна: плаваем под багамским флагом, а взяли в аренду греки. Вот и выжимают из нас все соки – куда хотят, туда и кидают. Сейчас перед погрузкой в трюме трещину в метр длиной обнаружили… Ну, заварили, а что толку? Надолго ли? Хороший шторм – и все, она пойдет дальше по шву. А потом, сам знаешь, что может произойти. У меня на главном двигателе втулки износились, масло гонят. Сегодня два поршня дернул, кольца, как семечки, сыплются. Запчастей нет, на всем экономят, даже на продуктах, сволочи. Зла не хватает. Зарплату обещают к концу контракта перечислить, а если обманут, что делать будем? Палец сосать?
– Ну, у нас тоже свои проблемы… – Я достал из пакета бутылку. – Давай не будем о грустном. Может, за знакомство?
– Ну вот с этого и начинал бы, а не с набивки. – Николай улыбнулся, открыл холодильник и достал шмат сала и кусок колбасы. – Сейчас сбегаю на камбуз, принесу еще что-нибудь.
Через пару минут он вернулся с большой тарелкой макарон по-флотски, помидорами и хлебом.
– Как говорится, чем богаты, тем и рады. Ну, давай наливай, не томи.
Я аккуратно разлил настойку по стаканам.
– Чистейший продукт, скажу я тебе. Пьется легко, голова не болит.
– Давай без рекламы. Сейчас проверим. Ну что? За знакомство!
Мы чокнулись и выпили.
– Ну как, хороша? – спросил я.
Николай крякнул от избытка чувств.
– Крепкая, однако. Сколько градусов будет?
– Думаю под шестьдесят. Кубинский спирт, на лимонных корках выдержан, – ответил я.
Его глаза заблестели, он широко улыбнулся, многозначительно глядя на стакан.
– Да, чувствуется, благородный напиток, – сказал он. – Да ты закусывай, сало попробуй наше украинское. На привозе куплено в Одессе.
– Так ты в Одессе проживаешь? – спросил я.
– Да, в самом центре квартиру купил два года назад.
– Бывал я в Одессе, есть что вспомнить. Пивная на Дерибасовской еще стоит?
– Ну а куда ей деться? Наша достопримечательность, так сказать. Ее любой знает.
– И скрипач—старик тот же играет на скрипке?
– Ну да, только постарел сильно. Все как прежде. Ничего не меняется.
Мы выпили еще по стопке. Мягко и лениво по всему телу разлилась приятная истома. «Хорошо сидим, и каюта у Николая уютная. И сам он оказывается классный мужик», – подумал я, а вслух сказал:
– Везет же вам: такие красивые девчонки работают на судне. Я в бинокле разглядел. Особенно одна, грудастая такая. Фигура – просто класс.
– Да там все забито. Одну наш капитан забрал сразу, еще на берегу присмотрел и взял с собой в рейс. Ну, сам понимаешь, как это делается. Другая с четвертым механиком любовь крутит, собираются пожениться. Решили, как в отпуск сойдут, так и распишутся. Молодые, им и карты в руки. Ну, давай наливай. – Николай потер руки, лицо его порозовело и размякло.
