У Сереги округлились глаза:
– Да ладно!? – удивленно произнес он, но потом сурово обратился к девчонкам. Пойдемте, девчонки, я вам покажу, что придётся вам делать. Видя, что девчонки засобирались с Серегой и мне не придётся вести их в машинное отделение, я успокоил их:
– Да, да. Вы идите с Серегой, ну, а я пока пойду за постельным бельем.
Поднявшись наверх, я нашел буфетчицу, тётечку очень внушительных размеров:
– Тёть Маш. Там девчонок к нам прислали. Степаныч сказал, чтобы им постельное бельё выдали. Выделите, пожалуйста, постельное белье для девчонок.
– Какие такие девчонки? Не те ли, что надысь к Степанычу в каюту прошли?
– Вот, вот. Именно они. Так вот Иван Степанович и сказал, чтобы Вы им выдали полотенца, наволочки, и простыни.
Тетя Маша что-то пробурчала и, как всегда недовольная, достала ключи и подняла своё грузное тело с кресла. Мы пошли с ней в её богадельню, где она там долго копалась, но, в конце концов, собрала три комплекта постельного белья. После долгих и красноречивых выражений по поводу нашей кобелячей жизни, она выдала мне их на руки. В напутствие она сурово пообещала мне:
– Иди, иди. Смотри! К девкам не приставать! Я сама приду и всё проверю. А то вы там, кобели чёртовы, еще, что сотворите с ними.
Подхватив бельё в охапку, я поспешил покинуть недружелюбную буфетчицу:
– Да ну, теть Маш! Что творить-то? Иван Степанович там всем руководит. Он уже выдал нам все инструкции, как с ними обходиться.
– Ладно уж тогда, – голос у тёти Маши подобрел. – Тогда я пойду и скажу поварихе, чтобы она обед готовила еще на трех человек.
Тетя Маша пошла на камбуз к поварихе Ольге. Та была тоже красивенная, всеобъемная и необъятная женщина. Таких женщин можно было встретить только на судах. Повар есть повар. Но в нашей Ольге души было так много, и готовила она так вкусно, что все моряки в ней души не чаяли. Многие из них даже говорили, что и дома их жёны так готовить не умеют.
С кипой белья я спустился вниз. Около закрытой двери каюты, где поселились девчонки, понуро стоял Серега.
– Что такое? Чего не заходишь? – попытался я войти в каюту:
– Девчонки сказали – не заходить, – преградил мне путь Серега. – Я им робу дал, они ее взяли и сказали, чтобы я не заходил. Я остановился около него и, поудобнее перехватив кипу с бельём, поинтересовался:
– Но ты хоть показывал им, что делать-то надо?
– Конечно, – хмыкнул Серега. – Я спустился с ними вниз и показал, куда им предстоит лезть и что делать, – а потом, ехидно посмотрев на меня, добавил: – А мы будем стоять у ресивера и принимать у них ведра.
– Ну, ладно. Принимать, так принимать, таскать, так таскать, – сказал я примирительно и прислонился к переборке, ожидая, когда же откроется дверь.
Ждать пришлось недолго. Девчонки вышли из каюты цепочкой. Вот тут я точно, чуть на жопу не сел. Они были только в трусиках и в бюстгальтерах. На голове у них были повязаны какие-то тряпки, которые мы им дали для того, чтобы они протирали ресивер после того, как он будет зачищен скребками от мазута, гудрона и от всего того, что было там внутри.
– Девочки! Вы что? Так собрались чистить ресивер? – непроизвольно вырвалось у меня.
– Мы подумали, что мы испачкаем всю вашу робу, – попыталась объяснить свой вид брюнетка. – Поэтому мы полезем так, а потом отмоемся.
Мы с Серегой молча смотрели на них, потеряв дар речи.
– Девочки, но вы именно так решили лезть в ресивер? – уточнил Серёга.
