Священник без затруднений переводил его гортанную речь на словенский язык.
«Откуда они про нас уже все узнали?» – с досадой думал Дарник.
– Что нам надо сделать, чтобы стать верными союзниками Гурхана Таблая? – учтиво отвечал он послу.
– Вы должны принести гурхану клятву верности и принять на себя обязательство воинами и имуществом участвовать в нашей войне с ханьцами и магометанами.
– И каковы размеры наших обязательств?
– Для этого нам надо лучше ознакомиться с твоими владениями и людьми. Но не меньше пяти тысяч воинов и трех тысяч мешков зерна, – добавил Удаган, чтобы сразу пресечь желание обмануть его ссылкой на дарпольскую бедность.
На том первые переговоры были закончены. Три дня пробыли послы в Дарполе, три дня ездили по ближним и дальним кочевьям, осматривали стада, вооружение (не все, разумеется), ставку, стены Хемода, верфь с биремами и лодиями, дельту Яика. Дарник гнул свою линию, выторговывая у послов более щадящие условия союзничества. И Удаган постепенно уступал: да, действительно, пяти тысяч конников с полным вооружением с Малой Черной Орды не набрать, да и обилия зерна пока не предвидится. На предложение князя поставлять тюргешам коней отвечал, что у них и своих коней много. Оба склонялись к тому, что нужные дары гурхану удобнее выдавать золотом и серебром. «Вот только, – говорил князьтархан, – оно может быть собрано лишь к осени после торговли с персами и хазарами». – «Хорошо, – соглашался бек, – тогда мы возьмем у вас сорок мальчиков-заложников из воеводских семей и то серебро, что у вас есть».
Присутствующие на переговорах советники помалкивали, но стоило послам удалиться, как на Дарника обрушивалось праведное возмущение.
– Что ты, князь, делаешь?!
– Мы что, пришли сюда, чтобы быть чьими-то данниками?
– Ты так даже в Дикее, в окружении ромейского войска, не уступал!
– Воины уже над твоей робостью смеяться стали.
Калчу и та возражала:
– Что хочешь делай, но кутигуры своих детей в заложники тюргешам не дадут.
Один Корней воздерживался от замечаний, что обратило на себя внимание Ратая:
– А ты чего, самый умный у нас, молчишь в рукав?
– Потому и молчу, что думаю, что князь расставил послам хорошую ловушку.
– В чем ловушка: сказать, что мы данники, а потом разорвать свое обещание?
– В том, чтобы в самый последний момент изменить условия договора, тогда им придется или соглашаться на наши условия, или уехать совсем ни с чем, – объяснил Ближнему Кругу свое понимание переговоров Корней.
– Так, что ли? – удивленно впились советники глазами в Дарника.
– Очень может быть, – полусогласился тот. – Но я рад, что никто из вас не хочет быть тюргешскими данниками.
Замысел князя раскрылся на четвертый день, когда был уже подготовлен письменный договор, по которому Малая Орда и Дарполь обязались осенью поставить в Суяб пятьсот конников, тысячу пешцев и двести повозок с зерном. Написанный на четырех пергаментах на согдском и ромейском языках, он ждал только высоких подписей и скрепления их печатями Дарполя и тюргешского посла. От детей-заложников удалось отвертеться, но маленький сундук с серебряными кубками и блюдами был приготовлен.
Помощник посла уже открыл глиняный пузырек с писчей краской, когда Рыбья Кровь попросил посла выслушать его:
– К сожалению, сейчас я не могу подписать этот договор. Сегодня утром мои воины напомнили мне о том, что за десять лет сражений я не потерпел ни одного поражения. Они даже объявили, что, может быть, не я, а Гурхан Таблай должен быть моим младшим союзником. И что это мы должны требовать у вас войска и повозок с зерном…
