– Верно.
– А что с хирургами?
– Двое сейчас на операции, как только закончат, сразу придут сюда.
– Смею предположить, что есть третий, да?
– Да, на него лампа сейчас упала, он без сознания.
– Ну Кларк сказал, что я везучий, значит и сейчас повезет.
– Ну если сказал, значит повезет. Что я врать что ли буду?
– Ого, вспомнишь звезды, вот…
– Так, Марк, в машине болтать было нужно, а сейчас давай говорить будем мы, договорились? Ну вот и славно. Маску сейчас вот эту надену, к тебе через нее будет поступать газ, который снизит боль, чтобы мы могли произвести операцию. Но больно все равно будет, чтобы я мог следить за твоей реакцией. Поэтому слушай наши голоса, не крутись, если я буду спрашивать что-то, то ты будешь отвечать, но не словами или кивками, а двумя жестами. Смотри на мою руку. Пальцы в кольцо, это да, знак мира, это нет. Понятно? Руку поднимать не надо, вот как лежит, так и показывай. Задавая вопрос, я буду смотреть на руку и следить за твоей реакцией. Периодически буду проверять, что ты в сознании, понял меня? Покажи рукой… супер. Значит работаем. А ты особо не задумывайся, но и за каждым моим действием не следи, а то слишком будешь концентрироваться на боли и напрягаться.
Ну мне явно везет, раз так сложилось, что все хирурги заняты и, вроде как, все должно было пойти через одно место. Эта девушка, конечно, очень приятная на вид и в общении, но учитывая, что она сама сказала об отсутствии опыта в операциях, означает, что она сама не уверена, что справилась бы. Но и тут все прошло хорошо, ведь появился тот, в ком, я почему-то стал уверен. Хотя почему почему-то? Этот парень, когда пробило колесо, а я должен был откинуться, просто взял и начал вливать в меня свою кровь. Влил небось дофига, а после приехал и сразу же пришел проводить операцию, хоть и не должен был. Кажется, надо почаще спускаться со своего золотого пьедестала к народу и смотреть на хороших людей, может и сам стану лучше.
– Так, Марк, ты тут? Супер. Мы уже начали, чувствуешь боль? Нет, понял. Снизь подачу немного.
Как бы мне не хотелось послушать, о чем они будут говорить во время операции, но по какой-то причине у меня это не выходит. Будто сам Кларк решает за меня, когда я могу слушать их, а когда нет. Ведь только, когда он смотрит мне в глаза, я слышу происходящие вокруг, а в остальное время, мир будто отключается, и я погружаюсь в себя. Но, возможно, это к лучшему, чтобы я не напрягался сам и их не отвлекал. Занятно то, что даже в фильмах чувствуешь больше во время того, как там показывают напряженную операцию. Быть может, это так наркоз действует, поэтому меня так расслабило. Я раньше, конечно, упарывался всем подряд, но явно отвык от такого эффекта полной расслабленности.
– Марк, ты тут? Хорошо. Уже пол дела сделано, скоро отдохнешь.
Хотел бы я ему ответить, что я в общем и целом не чувствую себя уставшим, но не буду ему мешать. Хотя по ощущениям, если бы я даже очень захотел что-то сказать, то не смог бы этого сделать, но не буду проверять. Да и вообще, после той аварии, все как в тумане, все расплывается, нечеткие образы. Скорее всего, это последствия столкновения… ну и того, что у меня в груди, по словам Кларка, целая стеклянная витрина. Еще время так непонятно течет, то ли слишком быстро, то ли наоборот, как-то медленно. А еще, я заметил то, что для своего плачевного состояния я слишком ясно рассуждаю и разговариваю.
