Ворчун с головой ушёл в работу и редко виделся с командой; его семья теперь жила в городе, как и было обещано, но иногда бессонными ночами Кобра навещал его и лишь иногда не находил Ворчуна на рабочем месте.
Сидя на спальнике, он выдохнул; нужно было попробовать снова уснуть, однако он не чувствовал сна. По правде говоря, после такого дурацкого сновидения он и спать не хотел; боль в рёбрах делала сон невыносимым.
Сова зашевелилась. Кобра лёг, стараясь её не беспокоить, но увидел широко открытый глаз, глядящий на него.
– Ты не спишь, – прошептала она.
– Ты тоже, – заметил Кобра. Пескожук во сне издал что-то похожее на свист. «Всхрапнул».
– На сене неудобно спать… Голоса говорят, это закончится; Ворчун доделает колесницу, которую не видел мир. Она разрежет пустыню и Зелёное Море. И новым солнцем вспыхнет на горизонте…
Сова повернулась, уставив широко открытый взгляд в потолок, словно тот был красивейшим звёздным небом. Кобра начал больше прислушиваться к Сове; порой в её бреду прослеживались определённые ноты разумной мысли. В отличие от многих радиошаманов, Сова слушала радио всегда. Вероятно, даже сейчас она снова была в наушниках.
«Неужели тебе нравится мучить бедную девчонку и заставлять её неделями спать в хлеву? У тебя совести совсем, что ли, нет, Марк?» – единственное, о чём мог думать Кобра, глядя на неё. – «Ей может и плевать, а тебе? Спать без Громдака ты не можешь, а она пеной изойдётся, но убедится, что с тобой самим всё в порядке. Может всё-таки уже продать жука? Сколько можно мучиться?»
– …И исследователи с дальних земель придут к нам на поклон, и помогут нам, как и завещал славный владыка. Но испытания дней наших покажутся нам пылью рядом с тем штормом, что грядёт за ними… Зелёное Море, где нет ни воды, ни жизни, только безумие и смерть. Великая пустыня и тысячи глаз, что таращатся из каждого тёмного угла, но судьба твердит нам о победе; она грядёт, даже если нас будет только пятеро… Обязательно грядёт…
Когда она говорила, Кобре мерещились витающие вокруг еле заметные зелёные пятнышки. Как те, что появляются, если резко встать. Боль в мышцах внезапно отступила, а Сова продолжала бормотать, даже засыпая. Кобра видел, как закрылся её светящийся глаз, пока она продолжала бормотать.
Нет. Если он сейчас уйдёт снова навестить Ворчуна, то она скорее всего опять проснётся и последует за ним. Нет. Продолжать так больше нельзя. Ситуацию с жуком нужно было решать; это хотя бы сон наладит, если конечно Кобра не начнёт винить себя за продажу.
Думая об этом, Кобра вновь провалился в сон. На сей раз до самого утра.
***
Он перебрал уже шесть предложений; купить тяглового и умного жука стремилось достаточно народу, но чтобы “сбагрить” жука, Кобре не нужен был кто попало.
Он отдавал в чужие руки целого друга; а сможет ли он себя простить, если покупатель окажется злым?
Кобра с радостью взял бы Громдака с собой, но просто не мог, и он думал об этом уже не первую неделю. Зелёное Море убьёт Громдака, как его не снаряжай. Отпусти его в пустыне, и если он выживет, вероятно его отловят бедуины.
Его нужно оставить, иначе никак. Отдать тому, кому можно довериться.
Последние дни перед этим решением он даже не позволял себе уходить из стойла, подолгу проводя время с жуком и совершая объезды, чтобы проветрить голову и не давать простаивать лапам Громдака.
И всё же, всё хорошее должно было подойти к концу. Это было неизбежно.
