А разве помним мы цвет глаз, рост, манеры, вообще облик Джона Эшли, центрального персонажа романа «День Восьмой»? Напротив, черты его с первых же страниц намеренно размываются: «ни брюнет, ни блондин, ни высокий, ни низенький, ни толстый, ни худой, ни веселый, ни скучный». В этом произведении, правда, больше живости, чем в маленьких романах 20-х годов – временная (начало века) и географическая (американская провинция) определенность накладывает некоторые обязательства, и автор с обычным мастерством описывает пейзажи и типы городка на Среднем Западе. Более того, в «Дне Восьмом» проглядывают черты традиционного семейного романа: перед читателем проходят два поколения семей Эшли и Лансинг и даже брошен взгляд в прошлое – обнажены корни, описана родословная героев. Но сделано это с единственной целью – показать, как – волею случая ли, сцеплением ли обстоятельств – являются на свет такие люди, как Эшли, «люди-невидимки», люди, которых никто не замечает, но чьим упорством, волей, а главное – верой жив мир. «Таким чужд страх, неведомо себялюбие; способность неустанно дивиться чуду жизни – вот что питает их корни… Их взгляд устремлен в будущее. И в грозный час они выстоят. Они отстоят город – а если погибнут, потерпев неудачу, их пример поможет потом отстоять другие города. Они вечно готовы бороться с несправедливостью. Они поднимут упавших и вдохнут надежду в отчаявшихся».
Слова эти прозвучали в 1967 году, когда Америка, глубоко увязшая во Вьетнаме, словно ощутила себя на распутье, нервически пытаясь выбраться на верную дорогу, что, в частности, и отразилось в молодежных и иных движениях. Эта духовная атмосфера питала книги ведущих писателей той поры – Воннегута, Апдайка, Чивера. Произведения же, подобные «Дню Восьмому», манили зыбкой надеждой, но снова, как и за сорок лет до этого, казались безнадежно оторванными от реального положения дел.
Впрочем, надежда – во всяком случае, в глазах писателя – была не столь уж и зыбкой, и он всячески стремился доказать это. Уже знакомый нам дядя Пио говорит о постоянной готовности к «работе жизни», которая отличает избранные натуры, но ведь именно к ним и принадлежат любимые герои Уайлдера: Джон Эшли, Теофил Норт, Сэмюэле, герой-рассказчик «Каббалы», которому люди охотно поверяют свои тайны, у которого ищут дружбы и тепла. Все они не только говорят об идеалах добра – они активно творят его, посвящая себя без остатка служению людям.
«Работа жизни» продолжается неостановимо, невзирая на трудности, и потому можно справедливо упрекнуть современников, увидевших в том же «Дне Восьмом» лишь эмпиреи, красивую мечту.
Но кое-что действительно смущает. Трудности, препятствия? Да, действительно Теофил Норт сталкивается с бездушием, лицемерием, корыстолюбием, обманом. Джон Эшли – с этого «День Восьмой» и начинается – чудом избегает гибели: по ложному обвинению он был осужден на смерть, а персонажам «Моста» и вовсе не дано избавления, и тем горше и бессмысленнее кажется их конец, что происходит он в момент просветления. Маркиза де Монтемайор, получив урок мужества от своей маленькой служанки, ощущает готовность к новой жизни, щедрой, свободной от себялюбия; переписчик Эстебан внимает неуклюжим и мудрым словам капитана Альварадо – «мы делаем что можем, мы бьемся… сколько есть сил» – и делает шаг из одиночества по направлению к людям; дядя Пио обретает новую надежду в лице малыша Хаиме. И вот все они, вместе с обрывками моста, летят в реку.
