Мой адрес: Свердловск, дом отдыха «Шарташ» - страница 9

Это я. На Каменках

Лето дарило бескрайние возможности. Я была всегда одна, дети соберутся играть под вечер, а с утра целый мир ждал меня: всё внимательно рассмотреть, обо всём подумать и догадаться, всё навестить, обойти. Горка на Каменках, где «до красной земли» божьих коровок собралось в одном месте, гнездо трясогузок под ржавым листом железа на поленнице, проверить расцвели ли те, сиреневые колокольчики.

Сквозь закрытые веки чувствую свет утра, ещё не пошевелившись, понимаю, что мамы нет рядом, она уже ушла на работу: легка и выпрямлена пружинная поверхность нашей с ней кровати и я лежу поперёк. Открывать глаза не хочется, стараюсь ухватить ускользающий сон с полётами над городом, над проводами и трамвайными путями, блестящими холодными рельсами. По тяжести на ногах понимаю, что Муська сидит, следит за моими ресницами и ждёт, когда обрадоваться моему пробуждению. Мне смешно. Большое окно на озеро открыто, с ветерком залетает запах тины, горячей смолы на сухом дереве, это Самуил смолит лодки на лодочной, под окном, на берегу. Тихо так, что слышно, как лодки стукаются деревянными бортами, покачиваясь на волнах. Невыносимо лежать притворяться! Прыг с кровати на тёплые половицы и бегом на веранду, где ногам сразу становится нестерпимо горячо на солнцем нагретых досках. Босиком вниз по длинной деревянной лестнице и, стараясь не наступить на колючие шишки, – на берег. Ощетинившись мурашками, вхожу в воду, тихонько трогая пальцами ног острые камешки. Мальки! Уже мальки. Самуил посылает мне привет – кепочкой машет.

Муська наша, как собака, ходила за мной, выискивала меня, оберегала, выбегала вперёд, прикрывая меня и рыча, если навстречу шла собака чужая. Иду вечером уже в темноте домой, мне навстречу из леса протяжное и с возмущением «Мяяяяяяя!!! Где ты шляешься?» – спрашивает.

Котилась она за печкой в узеньком проёме. Только клюкой могла я осторожно выгрести уже подросших котят, поэтому всегда встреча с юнцами была сюрпризом: сколько их там обитает, парней-девок разношёрстных. Котят выносили в лес, на полянки, чего там они вытворяли! Мать металась от одного к другому, раздавая подзатыльники и оплеухи. Отдыхающие умильно сюсюкали, тискали котят, дети умоляли своих мам взять котёночка домой, такого хорооошенького! Почти всех разбирали.

Сосны стоят в лесу как на подбор, лес чистый и весь просматривается, нет подлеска, кустов или зарослей. От этого всегда ощущение простора, здорового пространства и беспричинной радости. Студенты УПИ как-то уже добежали до Шарташа, несмотря на раннее утро, отжимаются от земли, от скамеек, вертятся на турниках, а турников было предостаточно в лесу. Это зрелище со студентами уже было обыденным. Сейчас назанимаются, набегаются и напрыгаются, потом искупаются и бегом во Втузгородок, на лекции. Каждый день такое спортивное зрелище. Они и прибегали сразу с полотенцами, красивые, в майках и трико.

Лес наш пару раз за лето чистили от мусора. Приходили пожилые женщины в черных сатиновых халатах, косыночках, с мешками и палкой-пикой. Обходили, переговариваясь и смеясь чему-то своему, всё наше побережье и собирали мусор, а его было совсем немного. Бумажки, фантики, кульки натыкали на острие палки и счищали мусор в мешок из рогожи. Бутылок почти не было, потому что их принимали в магазине за 12 копеек и брошенную увидеть было не просто, бутылки люди уносили с собой, редкие брошенные подбирали дети, сдавали. Разовая посуда, редкая по тем временам, всё же была: стаканчики бумажные и тарелочки, пластика в те годы не было совсем, поэтому самым злым мусором была разбитая бутылка, блестевшая на солнце, пробка от газировки, окурочки. На личных машинах на Шарташ, к озеру никто не ездил, только на такси к ресторану. Хоть и была улица Отдыха наша проезжей для машин, машин тогда в собственности у наших жителей не было ни одной. Даже у директора не было машины. Все, что нужно, шарташские жители приносили или привозили на автобусе из города. Поэтому, когда чья-нибудь мама возвращалась из города с тяжёлыми сумками, все дети бежали «в гости». В сумках всегда был припасён гостинчик, и уж по карамельке все точно получат. Тащили осенью и арбузы в руках из города, наш магазин ими торговал совсем редко, не разворотливая была торговля. Мама мне никогда не отказывала в просьбах, если могла исполнить, просила я крайне редко, знала, что денег нет. Однажды я так упрашивала купить арбуз ещё по дороге в город, что она не устояла и купила. Целый день мы с ним в городе таскались, сводили арбуз в кино, покурили с ним на скамейке, все руки нам обеим оттянул, домой назад ещё через лес его пёрли. Мне было жалко маму и стыдно за настойчивость свою, но арбузы были редкостью, не на каждом углу продавали. В городе и мороженое продавали, а на Шарташе не продавали, молочный коктейль – детские радости от поездки. Не помню, чтоб ради этого я просилась в город, но если попадала, то как пропустить удовольствие? Выезжали в основном за крайней необходимостью, обувь, одежду купить, только самое наболевшее, необходимое. Одежду покупали в магазинах «Пассаж», «Детский мир», «Василёк», «Светлана», «Синтетика», на покупку долго копили деньги. Это были специализированные магазины, центральные, все они были наперечёт, поэтому ездили именно в них, надеясь хоть на какой-нибудь выбор. Хотя выбора-то и не было. Ассортимент был крайне скуден, с несколькими вариантами и размерным рядом. Так и тянулись через весь магазин вешала с одноцветными платьями, пальто, костюмами. Выглядело убого. Поездка за одеждой для меня всегда была испытанием. Всегда безрадостное событие, кроме того, мне почему-то было стыдно за магазины, до того это выглядело унизительно. Я не любила предлагаемую магазинами унылую жуть. Со слезами меряла всё, что велела мама, расстроенная несла потом покупку, завёрнутую в крафт-бумагу и крест-накрест перевязанную бумажным же шпагатом. Один раз я так не хотела прорезиненный тяжёлый плащ, который купили с горем пополам в Детском мире, что донесли мы его от площади только до Плотинки, и снова мама в кустах акации, точнёхонько на месте нынешнего памятника Татищеву и де Генину, развернула его и пыталась меня, плачущую, убедить, что он такой красивый, весь жёлтый и в чёрных хвоинках! Поездки в город были и желанными, и очень утомительными. Лес был уже роднее, и всё реже я радовалась городу.