Сосновский отстранённо, негромко, но с какой-то холодной злостью распекает меня. Эльза, развалившись в своём кресле с довольным видом, наблюдает за нами, как будто в происходящем есть её личная заслуга. На журнальном столике стоят пакеты с логотипом ресторана, на сайте которого мы делали заказ, и ещё один пакет с неизвестным мне логотипом.
- Да не слушает она тебя, заканчивай! Я есть хочу, - не скрывая своего веселья, заявляет секретарь Сосновского.
Её я слышу и с недоумением смотрю на неё; не могу понять, что такого весёлого в этой ситуации она увидела. Артемий Владимирович отчитывает меня по делу, я и сама знаю, что совершила глупость, заявившись в оранжерею без защитной экипировки. Хорошо отделалась лёгким испугом, но не могла позволить себе потерять подарок мамы.
Сосновский окидывает меня недовольным взглядом и скрывается в своём кабинете.
- Идём сервировать стол, - говорит мне Эльза и кивает на неприметную дверь напротив кабинета директора.
Из одноразовых лотков с логотипом ресторана перекладываем еду на дорогую посуду. На моей тарелке лежит то же самое блюдо, что и у директора. Эльза сервирует стол по всем правилам этикета, раскладывает приборы соответственно блюдам. Я смотрю на некоторые вилки и понимаю, что не знаю, что именно ими нужно есть.
Как только приготовления закончены, является Сосновский. Он садится во главе стола, а мы с Эльзой — по обе стороны от него, напротив друг друга.
Содержимое моей тарелки вызывает у него удивление, но Артемий Владимирович, ничего не сказав об этом, желает нам приятного аппетита и приступает к обеду. Я в сомнениях, не зная, на какое это блюдо по составу, и чему удивился Сосновский, нерешительно ковыряюсь в тарелке. По внешнему виду состав определить мне не представляется возможным. На гарнир — какое-то пюре бежевого цвета, а подлива вообще голубая; в ней плавают кусочки… не знаю чего, снежно-белого цвета, может быть, рыба? Это сейчас новый модный тренд — раскрашивать еду в неестественные цвета? Аппетита внешний вид блюда не вызывает, но я голодна после стычки с растением-вором.
Набираю на вилку совсем чуть-чуть пюре и самый маленький кусочек непонятного… пусть будет мяса. Отправляю в рот, не зная, чего от этого блюда ожидать. К моему удивлению, оказалось достаточно вкусно, но его состав всё равно не могу идентифицировать. Поднимаю глаза от тарелки и вижу, что Эльза и Артемий отложили приборы и внимательно следят за моей реакцией. Что интересного? Непонятно. Но я голодна и поэтому, не обращая внимания на их странное поведение, возвращаюсь к еде.
Немного утолив голод, задумываюсь о реакции моего босса и его секретаря на мой приём пищи и снова поднимаю на них глаза. Эльза вернулась к своему блюду и поглощает его с весьма довольным выражением лица. Сосновский, по-моему, ест, совершенно не замечая вкуса и глубоко задумавшись о чём-то. В помещении тишина, изредка нарушаемая позвякиванием приборов о тарелки, но она не вызывает чувства неловкости как будто, так и надо. Я так вообще не понимаю, о чём я бы могла с ними поговорить. Расправившись с едой, Сосновский также молча покидает нас. Мы с Эльзой складываем посуду в машину и наводим порядок на кухне. У Эльзы прекрасное настроение; она что-то негромко напевает и двигается по комнате пританцовывая.
Закончив, мы возвращаемся в приёмную, и тут же оживает селектор и голосом Сосновского говорит:
