— И часто ты тренируешься? — интересуюсь, глядя на то, как он выполняет упражнения, похожие на приседания.
— Почти каждый день, — выдыхает шумно.
По нему и так заметно. В данный момент мышцы его тела напряжены, выделяются обнаженные рельефные предплечья, и накаченные икры ног из-под спортивных шортов привлекают взгляды. Девчонки на него западают — к гадалке не ходи.
Доминик всегда выглядел подтянутым, а сегодня особенно поджарым. А еще мне нравится, как на его симпатичной мордашке играет легкая улыбка, как глаза щурятся на припекающем утреннем солнце, и он смотрит на меня в ответ так, что мне становится неловко.
— Ты тоже будешь, — шевелятся его полные губы, на которых концентрирую свое внимание.
— Что? — не совсем понимаю, о чем он.
Похоже, солнце в голову напекло, раз я теряюсь в этой утренней и непривычной для меня обстановке.
— Бегать каждое утро, — на мгновение заносит руки за голову, предлагая полюбоваться накаченными формами.
— И заниматься настоящим спортом? — мысленно закусываю губу, продолжая глазеть на него.
— Громко сказано, — вновь мелькает намек на улыбку. — Неподалеку находится спортплощадка, — его пальцы щелкают у моего лица, приводя в чувства. — Готова ещё попотеть?
— Угу.
— Пошли.
Здесь Доминик просто выжимает из меня все соки. Он настоящий монстр, который не щадит, не забывает ухмыляться, видя мое нечеловеческое страдание наряду с мучением. И только когда телом валюсь на скамейку, держась рукой в районе грудной клетки, парень в беспокойстве садится на корточки рядом. Теплые пальцы с шершавыми подушечками прикасаются к моему запястью, нащупывая удары сердца. Он ищет пульс. Его улыбка стерта с лица, губы принимают тонкую линию, а брови сходятся на переносице.
— У меня тахикардия, я в курсе, — говорю ему, стараясь выхватить руку из теплого захвата.
— Почему не предупредила? — звучит упрек.
— Ты так набросился на меня, что… — сглатываю, когда его лицо рядом с моим.
Он слишком близко, что не воспользоваться случаем рассмотреть любые черточки и родинки на загорелой коже, будет преступлением. Вдобавок из-под пушистых ресниц на меня глядят глаза, лаская своим изумрудным цветом, в которых плещутся смешинки. Хоть бы в них не утонуть.
— Когда опять станет плохо, тоже будешь молчать? — говорит их обладатель, хмуря брови.
— Нет, — отвожу взгляд, поскольку не в состоянии думать ясно, когда он вот так склоняется надо мной.
Я его побаиваюсь.
— Хорошо, снимем нагрузку, — выпускает руку и выпрямляется во весь рост. — На сегодня достаточно.
Наконец-то!
После изнурительной двадцатиминутной тренировки, которая включает в себя растяжку, приседания, отжимания и прочее, я валюсь с ног на кровать и вырубаюсь. Просыпаюсь только в обед. Встретить беспощадного тренера не представляется шанса, он уже куда-то смылся. И так несколько вечеров подряд. Утро провожу в его компании, чрезмерно потея на тренировке, а вечерами, с болью в мышцах, остаюсь одна, чувствуя себя одинокой. Откровенно говоря, и не спешу куда-то ходить и посещать мероприятия, встречаться с друзьями пока нет ни настроения, ни возможности. Рана все еще не зажила. И заживет ли?
Как бы ни было больно, постепенно мысли о том, чтобы заедать сладким горечь воспоминаний, связанных с одним представителем золотой молодежи, постепенно сходят на нет. Не для того я мучаюсь уже целый месяц, чтобы все пошло насмарку.
Порой, чувства сильнее меня, и я не знаю, что буду с ними делать, когда вернусь обратно и погружусь в учёбу, а это произойдет скоро, ведь лето и каникулы постепенно подходят к концу.
