С первых дней службы в роте я каким-то врождённым чувством понял и принял солдатскую дедовщину, и считаю, что в армии она нужна, но в определённых рамках. Ведь не зря у нас бытует поговорка: для чего щука в пруду, а чтобы карась не дремал.
Как-то незаметно пролетел месяц службы в роте, и вот он настал, этот знаменитый день для каждого военного – день принятия присяги. К этому готовилась вся наша военная часть. В этот торжественный день отменили все занятия, все хозяйственные работы, кругом навели красоту и порядок, в который раз были глажены-переглажены парадные костюмы, начищены пуговицы, сапоги. И вот в назначенный час вся часть, включая офицеров и командира части, построилась на плацу поротно, сверкая парадным обмундированием, для принятия присяги. Торжественность сквозила во всём, и это передавалась нам, молодым воинам, вызывая и радость таким внимательным отношением к нам, и гордость за такую вот страну, которой присягаем, и некий страх – не уронить бы честь во время присяги и больше всего после присяги, во время службы. Мы, молодые воины, этой присягой брали на себя огромные обязательства, достойные Советского воина, перед достойной Советской страной, страной, какой мечтала быть половина мира.
И вот начали выходить строевым шагом ещё не оперившиеся молодые солдаты к небольшим трибунам, установленным перед каждой ротой, и зазвучали первые слова, волнующие любого гражданина СССР, вставшего на путь защиты Родины. «Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооружённых Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников…» – каждое слово присяги впечатывалось в наше молодое сознание, делая из нас, вчерашних мальчишек, взрослых воинов для защиты Родины.
Вот и до меня дошла очередь, когда командир роты своим звонким голосом огласил моё имя:
– Рядовой Волков, для принятия присяги выйти из строя.
Я был довольно спокойным молодым человеком, но даже меня сильно взволновал весь процесс принятия присяги и сам текст присяги, и я произносил последние слова текста как в тумане, пробираясь на ощупь:
– Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся, – закончил я текст присяги и тут же доложил: – Рядовой Волков присягу принял, – и окинул просветлённым взглядом весь наш строй.
Так прошёл для меня ещё один знаменательный день в моей жизни, жизни молодого советского гражданина, воина и защитника Отечества.
Армейская служба пошла своим чередом, день за днём повторяясь, и вдруг пришла в роту весть, что скоро начнутся полевые учения и одним из самых серьёзных проверок будет прохождение марш-броска в полной экипировке. Все роты нашей части должны будут пробежать расстояние в шесть километров. На первый взгляд, не очень большое расстояние, но в полной экипировке, что означает: со скатом шинели на спине, с сумкой противогаза на боку, с автоматом Калашникова наперевес, со штатным вещмешком с запасом сухого пайка, да и в сапогах в придачу, это не такая уж лёгкая прогулка. Не зря солдаты назвали этот марш-бросок «дорогой жизни». Ребята со старшего призыва, которые уже прошли в его прошлый раз, так и норовили поддеть молодых, говоря, вот, мол, когда придёт время пробежать «дорогу жизни», посмотрим, кто на что годится.
