Он что, был рабом? Бедняга.
В приграничных землях рабы редко встречались, с ними никто не хотел возиться, проще уже работников нанять, а вот в просветлённых цивилизованных землях рабство процветало во многих королевствах. Иногда особо богатые и важные маги приезжали в деревню в сопровождении рабов. Рина всегда испытывала к людям в ошейниках смесь жалости и брезгливости.
Но кем ни был этот парень, оставить его без помощи она не могла. Стянула с него порванную рубаху, замотала ей, как могла, рану на животе. Срезала две ровных палки, сделала лубки для сломанной ноги, как раз кусок верёвки пригодился.
Все, что могла сделать на месте, она сделала. Нужно дотащить его до «дома». Там хотя бы вода есть, можно будет промыть раны и думать, что делать дальше.
Легко сказать — дотащить. Парень высокий и мускулистый, весит, наверное, раза в два больше Рины. Нет, всё же он не раб. Те рабы, которых она видела, всегда были заморенными, а этот в слишком уж хорошей форме. Ну, то есть, был в хорошей, до того как с ним это случилось.
Пришлось снова пустить в ход многострадальный нож. Рине жалко было портить лезвие на рубку деревьев, но топорика-то всё равно нет. Она срубила два молодых тонких деревца, соорудила из них волокуши, связав лианами, веревки больше не осталось.
Конструкция не выглядела надёжной, но уж какая есть. С трудом она закатила на них тяжелое безвольное тело, взялась за концы стволиков и потащила.
Тащить оказалось трудно и муторно. Мало того, что сам парень тяжелый, так ещё и волокуши постоянно цеплялись за кусты и деревья, застревали в ямках и постоянно норовили вырваться из рук.
Где-то на середине пути появилось настойчивое желание раненого бросить. В самом деле, кто он ей такой, чтоб так надрываться?!
Рина остановилась, вытерла пот со лба, отдышалась немного. Выругала сама себя слабачкой, причём, с интонациями деда, и потащила дальше.
Возле озерка девушка уже просто упала рядом с волокушами, неуверенная кто из них двоих умрёт первым. По ощущениям — она.
Отдышавшись и так и не умерев, Рина поднялась проверить состояние раненого, внутренне холодея — вдруг она тащила его зря. Оказалось — не зря. Он тоже не умер. Ну, вот и хорошо, замечательно просто! Не нужно тут умирать, у неё не только топорика нет, лопаты тоже — могилу копать нечем.
Это она и сообщила раненому, разматывая рубаху и стаскивая остатки одежды. Да… синяки у него не только на лице, половина тела в живописных фиолетовых разводах. Но от синяков умереть затруднительно, а от потери крови и заражения — запросто.
Так… отставить панику и за работу — так всегда говорил дед.
Промыть раны холодной кристально чистой водой. Хорошо, что вода действительно чистая, кипятить её не в чем. Наложить кашицу из свежей истолчённой черницы, вложить в неё чуток сырой силы, чтоб скорее подействовало. Это всё, что она может сейчас, она не маг-целитель, чтобы вылечить силой столько повреждений. В сумке нашёлся один единственный моток бинта, которого не хватило, и на перевязку пришлось пустить рубаху парня, всё равно от неё мало что осталось.
Закончив, возиться с больным, Рина грустным взглядом окинула собственные рукава, по локоть изгвазданные в чужой крови. Вряд ли это можно отстирать, а другой одежды у неё нет.
Впрочем, сейчас не время думать об одежде. Вечереет, а свою лежанку она пожертвовала больному. Если не хочет спать на холодном камне, надо брать нож и идти за папоротником.
