I
Ворожила цыганка на дочь и на первенца-сына,
Пока спал муж ее, натрудившийся за день кузнец.
Три металла – за сына, из самых простых: алюминий
Веселый, да строгую сталь, да веселый свинец.
II
И за дочку цыганка деревья окрест попросила,
Чтоб в беде до конца не оставили дочку одну:
Молодую березку в кудрях, да плаксу-осину
Да красавицу статную с телом медовым – сосну.
III
Черной жабой скакала она, черной птицей кружила
Влезла в сумрачный подпол змеиным клубком,
Дотянулась до жилы земли, и покорная жила
Отцедилась невиданным в мире людей молоком.
IV
Вот конец ворожбе. Обе чаши полны. Она свечку задула.
И пурпурным в полнеба огнем загорелся восток.
Только острым ножом второпях по руке полоснула,
Не заметив, как кровь замутила таинственный сок.
V
Ей осталось, к порогу дойдя, обернуться спиною
И пролить обе чарки, не глядя, движеньем простыми.
Присмотрелась она: одна чарка с прозрачной слезою,
А вторую окутал густой и удушливый дым.
VI
«Бал-зе-Буб! Ворожба же была без единой помарки!
Так приму на себя то, что наколдовала рука!» —
И цыганка, вздохнув, осушила подряд обе чарки.
Показалось ей, в первой нектар. А вторая, как деготь, горька.
VII
Годы мчатся быстрей, чем язык у базарной торговки.
Не успеешь моргнуть, а уже не догонишь, шалишь.
Сын гитарной струной, да чернявый, да ладный, да ловкий,
Ну, а дочка тонка и стройна, как озерный камыш.
VIII
Так и выросли дети. А дети – родителям веха.
Позабыла цыганка давно неудачную ту ворожбу.
Только лишь иногда, средь чужого веселья и смеха,
Словно крестик, две жилки вспухают на матовом лбу.
IX
Кем им быть – не велись пустозвонные разговоры.
У цыган ведь известна судьба на всю жизнь наперед:
Парню – то прямиком в конокрады, ушкуйники, воры,
Ну, а девке – в гадалки, смущать деревенский народ.
…………………………………………………………………………
X
А в колодцах вода стала красной, как будто от крови,
Третий год как случился великий земли недород,
Принесли двухголовых телят одновременно коровы,
И звезда троерогая застила весь небосвод.
XI
А когда конокрады табун лошадей деревенских украли,
И, как сговорясь, бабы стали мертвых младенцев рожать,
Встрепенулся народ. Бабы взвыли. Мужики осерчали,
Стали думу гадать, стали думушку соображать.
