В нём сквозило что-то до боли знакомое, зеркальное, как отражение моих собственных сомнений и неуверенности в себе, хоть в Яне и не чувствовалось ничего подобного. По крайней мере, внешне.
– Супер! – выдохнула я с восхищением, и увидела, как он расслабился.
Возможно, он ждал смеха? Или издевательства? Как знать.
– Будешь за мной подглядывать, – заявил он дерзко. – Иногда люблю, когда за мной наблюдают. Я бы хотел, чтобы ты смотрела.
Именно я, а не кто-то другой. Осознание этого шарахнуло так, что дыхание перехватило, а пока я пыталась дышать, Ян снова взял меня за руку.
– Пойдём, – шепнул он почти интимно, отчего мурашки промчались от ладоней до затылка, а жар запульсировал в губах. – Вот здесь тебе будет удобно, – посадил он меня на табурет в углу кухни, – и мне тоже. У меня сегодня выходной, а поэтому я не буду отвлекаться на других людей. Принадлежу только тебе.
Это звучало… здорово, но неправдоподобно. Походило на игру, правил которой я не знала. Это тревожило, закручивало нервы в узел. Хотелось сделать что-то из ряда вон. Вскочить со стула. Крикнуть. Топнуть ногой. Потребовать, чтобы не издевался. Но я продолжала сидеть, как истукан и невольно следить за парнем, что ворвался в мою жизнь, как ветер с другой планеты.
Выглядел не по годам мудрым. Ангелоподобным.
Современные мальчики другие. А Золотые Мальчики – подавно. Уж я на них насмотрелась с головой.
Более напористые, наглые, развязные. Более легкомысленные, часто хамоватые. Этот – вещь в себе. Запечатанный наглухо где-то там, очень глубоко, куда не добраться.
Что скрывалось под его вежливой, спокойной личиной? Я боялась увидеть, но меня так и подмывало заглянуть за барьер, за плотную ширму, куда он прятал своих тараканов. У меня и своих хватало, но кто же откажется от экзотики? Толще они или других размеров? Может, у них другое количество лапок или хитин в мелкую крапинку?
Ян двигался грациозно. Внутри него, наверное, звучала музыка, а руки творили чудеса. Он почти не смотрел на меня – сосредоточился на процессе. Доставал продукты, стучал ножом, разогревал сковородку. Лёгкий, стремительный, виртуозно точный. Полностью погружённый в себя.
Я залюбовалась. Ласкала взглядом каждое его движение, каждую мышцу тела – ладного, хорошо скроенного. Захочешь – не найдёшь изъянов.
Он творил. Был богом. От него веяло чем-то высоким и сильным, одухотворённым и прекрасным. И я наслаждалась, восхищалась, затаивала дыхание. Чистое искусство, когда хочется и смеяться, и плакать от восторга.
Никогда, никогда я не думала, что готовка – это круто!
– Готова дегустировать?
Я готова слона съесть, но ни за что в этом не признаюсь.
– Прошу! – снова ведёт он меня в ту же комнатку со столом.
Сам расставляет блюда. Сервировка «на отлично» и, наверное, никто и никогда ещё столько за мной не ухаживал.
В доме с достатком быстро привыкаешь к прислуге и личному повару, к семейным обедам за столом или ужинам. У Айдановых так не всегда, но когда хозяин дома – обязательно. Но никакого таинства, всё автоматически, безукоризненно вежливо.
Женская, подавляющая половина семьи, предпочитала сидеть на диетах, питаться правильно и низкокалорийно. Я в их картину мира не вписывалась, потому что всегда была тощей и в ограничениях не нуждалась.
– Повезло с генами! – заявляла тётя Геля, но восхищения в её голосе я не слышала, только презрительную злобу, будто это я виновата, что им этого гена никто не отсыпал. Впрочем, она тут же подчёркивала: – Но в одном месте добавили, а в другом недодали.
