Он походил на грешного ангела: слишком высокий, невероятно красивый. От таких дыхание останавливается и сердце замирает.
– Ты в порядке? – шевельнулись его божественные губы, на которые я засмотрелась, как дурочка.
В груди всё ещё болело после толчка и одновременно разливалось невероятное облегчение оттого, что кошмар, кажется, закончился.
Спаситель мог оказаться не меньшим подонком, особенно если учитывать его внешность, что обычно делала мальчиков, подобных ему, испорченными негодяями. Возможно, он таким и был, но я не слышала внутри сигналов тревожности. Я испытывала только благодарность и невероятную лёгкость, словно проглотила воздушный шар, наполненный гелием.
Казалось, ещё немного – и я взлечу.
– Пойдём отсюда, – покачал он головой и потянул легонько за руку на выход. Рядом, вприпрыжку, подскакивала миниатюрная Ксюшка, что, будь щенком, помахивала бы ушами и виляла хвостом, как пропеллером.
Она разглядывала моего спасителя с таким обожанием, что я задумалась: возможно, я выглядела так же – абсолютной восторженной дурочкой с открытым ртом. Но парень, что уводил меня прочь от кошмара, видимо, давно привык к подобным проявлениям чувств.
От него словно исходило сияние. Я чувствовала, как оно распространяется и на меня. Будто окутывает с ног до головы, сыплется золотой пылью, и я преображаюсь из дурнушки в Золушку, которой тётя-крёстная подарила хрустальные башмачки и волшебную силу, что превращает платье замарашки в бальный наряд, тыкву – в карету, мышей – в чистокровных скакунов, а крысу – во франтоватого лакея.
На свежем воздухе этот морок определённо должен был развеяться, но этого не случилось: вечерние фонари образовывали вокруг его головы нимб, и поэтому я никак не могла отделаться от чувства, что этот парень – гость из будущего или наоборот – из далёкого прошлого. Нездешний, а поэтому так действует на меня.
– Ян, – представился он, разглядывая меня медленно, будто со вкусом.
В его взгляде не было ничего порочного или скользкого, похотливого или мерзкого. Он словно зажигал во мне тысячу маленьких фонариков, и я казалась себе необыкновенной, очень красивой и желанной.
– Несса, – вздохнула я, пытаясь избавиться от очарования, сбросить с плеч огоньки и стать той, кем я была на самом деле: нескладной дылдой, слишком патлатой и ничуть не грациозной.
Ян приподнял бровь. Улыбка коснулась его скульптурно вылепленных губ.
Обычная реакция на моё имя. Многие думают, что это прозвище или выдуманный броский ник, и каждый раз я чувствую неуверенность, когда представляюсь.
– Ванесса, – задрала я нос, пытаясь казаться гордой и независимой, – так назвали меня родители.
– Необычно, – склонил он голову.
Интересно, какие у него глаза? Я не смогла рассмотреть их в полутьме клуба, и сейчас, когда на улице сумерки, точно не увижу.
– Несса, – произнёс он медленно, будто попробовал моё имя на вкус.
– Может, мы пойдём куда-нибудь отсюда? – пискнула Ксюша. – Меня, между прочим, Ксенией зовут.
Мы о ней забыли. И я, и Ян. Я увидела это по его взгляду, который он бросил на мою подругу. Ресницы опустились дважды, а на лице – сосредоточенность, словно он соображал, кто это рядом с нами.
Пусть на миг, но мне это польстило. Ещё никогда парень, похожий на Яна, не смотрел на меня так долго и так пристально.
– Я хочу домой, – послала я подружке негласный сигнал и увидела, как огорчённо сморщилось её личико. Ксюше хотелось развлечений, но мне на сегодня хватило приключений с головой.
