— Он же Смердяк, я поняла, кого ты имеешь в виду, — перебила я друга. — Дурак ты, Чащин. Буду я еще о таком своего... парня спрашивать. Дело в другом. Сегодня вечером мои предки встречаются с предками невесты брата. И я должна присутствовать на этом торжестве. У Федьки свадьба скоро, — пояснила я. — Вот старшие и хотят поближе познакомиться. Поэтому давай встретимся пораньше, часа в два, скажем, идет? У меня дел сегодня много, ужас просто. Я тут за Золушку.
— Идет, — повеселел голос Чащина. — А я-то подумал, ты пожадничала меня угощать, Бурундукова.
— Я щедра, как никогда, — хмыкнула я, рассчитав, что как раз к половине второго убраться я точно успею, съезжу на встречу с Чащиным и вернусь к ужину. — А еще я, кажется, знаю, что делать с англичанкой... — И я пересказала ему наш со Смерчем разговор относительно сдачи экзамена по иностранному языку. Дмитрий стал еще веселее, и распрощались мы на прекрасной ноте, даже никак не подколов друг друга.
— Эй, — напоследок сказала я ему, — раз уж я переношу нашу встречу, коллега, давай встретимся где-нибудь в хорошем месте в центре. Лида ходила со своим парнем в кафе «Сырное и ледяное чудо», сказала, что там офигенно вкусно и атмосферно.. Пойдем туда?
— О’кей, коллега, — тут же согласился Чащин. — Мне все равно, где жрать. Особенно за твой счет. Но название меня пугает.
— Если бы ты стоял рядом, я бы тебе вмазала — за Бурундука, — огрызнулась я.
— Смерчинский тебя так называет — ему что, можно, а мне нет? — возмутился Димка.
— Ага, но ты же не Смерчинский. У тебя, надеюсь, таких проблем с левой височной долей нет, как у него, — тут же согласилась я с легкостью.
— Почему с левой? — слегка растерялся Дима.
— Потому что она за память отвечает. Кажется. А Смерчинский постоянно забывает, что меня нужно называть Машей.
12. Глава 12
После разговора с Димкой я решила позвонить и Смерчу. Мне вспомнилось его сообщение, и меня разобрал смех. Подумать о том, что между нами может быть что-то большее, чем дружба, я и не смела — до вчерашнего вечера. В комнату зашла мама, крайне странно на меня посмотрела, но ничего не сказала. А я набрала и номер Смерчинского, не желая признаваться самой себе, что уже скучаю по нему.
В отличие от Чащина, Дэн трубку не брал долго — прошла почти целая минута, пока он соизволил ее поднять.
— Да? — дыша куда чаще, чем Димка, сказал негромко Дэн. Я от неожиданности едва не закашлялась.
— Что? — спросила я. — Ты тоже пробежками занимаешься?
— А? — выдохнул он с недоумением. — Какими пробежками?
— Уличными, Смерчинский. Хотя, кто тебя знает, у тебя, может, и спортивный зал дома есть, — отвечала я. — Там и занимаешься.
— Нет, я не на пробежке, — произнес Смерч, пытаясь выровнять дыхание. — С чего ты взяла?
— Ты так пыхтишь мне в трубку, что еще мне остается думать? — резонно спросила я. — Такое чувство, что ты там с кем-то развлекаешься, а я тебя отвлекаю.
— Чи-и-и-п... — досадливо протянул он. В отличие от Дмитрия, который вроде бы находился на шумной улице, фоном для Смерча была тишина.
— Ладно, ладно. Может, на тренажерах занимаешься? — еще раз с легкой душой предположила я.
— Ага, — хмыкнул вдруг Дэн. — На тренажере. На выносливость. Подожди, я сейчас, — велел он вдруг совершенно другим голосом: более взрослым, без вечных смешинок.
— Чего подождать? — тут же полюбопытствовала я, развалившись на мягкой маминой кровати. На лицо мне падали солнечные лучи, на душе было легко и спокойно.
