Вот когда шла, я ни о чем не думала. Шла и следовала за сердцем своим. Клариэль дивным виденьем стоял перед моим внутренним взором, своими изумрудными очами освещая мне путь.
И я была совершенно уверена, что окажусь где-нибудь рядом с ним, в одном из чудесных уголков его Талии.
А где же еще?
Я ведь явно перемещалась в пространстве. Слава богу, я не мамочка. И кино смотрела, и книжки читала.
Однако взору моему открылся вовсе не дивный мир, родина папочки и моего глюка, а всего-навсего наша больничная кладовка.
– Ничего себе за хлебушком сходила, – в изумлении пробормотала я.
Но сходила я не зря.
Потому что увидела моего родного, можно сказать, эльфа.
Клариэль с брезгливостью поднимал одну вещь за другой. Он явно что-то искал. И выражение лица его было пренесчастное.
Мужчина настолько увлекся своими изысканиями, что совершенно не заметил моего чудесного появления.
Ну ладно. Преувеличила я чуток. Заметил, конечно. Но не сразу. Не в единое мгновенье.
А только тогда, когда я сказала это вот: – Уфф…
Потому что идти вот по этой ниточке зеленого цвета оказалось совсем нелегко.
Будто движешься сквозь толщу воды, раздвигаешь ее всем телом.
А когда он меня заметил, то аж остолбенел.
– С-сиятельная?! – ошалело сказал мой родной глюк, и даже протер глаза.
– Н-но… Но каким образом? Как вы узнали, что я здесь? – да у него даже голос задрожал.
Видно, я что-то учудила. Точно.
Может, эльфам вовсе не положено ходить по таким зеленым ниточкам?
А я вот, по незнанию, пошла.
А как не пойти, когда сердце зовет? Когда так манило, будто б и жизнь моя была не в жизнь, если не пойду?
В конце концов, я чуть не потеряла отца своих будущих детей, можно сказать.
Мужчина выпрямился, с лица его исчезло это так ему не идущее выражение брезгливости.
Он все еще смотрел на меня во все глаза, а я… Я вот стояла, опять чувствуя, как тепло заливает все тело. Жар поднимается изнутри и заливает щеки.
Клариэль же… Он постарался нахмуриться и отвести глаза от меня. О! Как он старался. Но взор его то и дело возвращался ко мне.
Наконец мужчина тяжело сглотнул и отвел глаза.
До чего же меня взяла злость, вот нет слов!
Что за мужик мне попался! Ну почему, почему он не делает никаких решительных действий? Во сне - так пожалуйста. А как наяву - на попятный!
Я тут, можно сказать, за ним отправилась, даже не думая о собственной безопасности.
Уж наверное, не каждая потащилась бы по такой вот тоненькой путеводной нити за предметом своей страсти.
Впрочем, что я несу. Да каждая. За таким-то мужчиной?! Каждая.
Я стояла и, вся красная, сверкала глазами на своего глюка.
А этот невероятный мужчина все еще с удивлением смотрел на меня, а потом вдруг решительно подошел и сказал:
– Сиятель… Зоя. Скажите мне, прошу, как вы здесь оказались? Это важно, поверьте, – и посмотрел на меня так, что хоть стой, хоть падай. А уж расскажешь и то, что было. И то, чего не было.
И я рассказала. И про головную боль, и про рентгеновское зрение, и про то, как кинулась бежать к нему в палату.
Прибежала - и нет его.
Нет как нет.
И про то, как увидела эту тоненькую ниточку, изумрудную.
Клариэль слушал, и глаза его постепенно наливались этим самым нестерпимым изумрудным цветом. Я заметила, что и дыхание его вдруг стало прерывистым.
Наконец я закончила свой рассказ, и мужчина вздохнул.
Посмотрел на меня, и, будто решившись, сказал:
– В вас, сиятельная, просыпается ваша сущность. Вам ведь сколько лет уже?
