Я не знала, что и сказать. Но спросила, конечно:
– Кто они-то, Лизочка Сергевна?
– Ох, да главный их, эльфячий, – и с такой тревогой на меня посмотрела, что я сразу поняла – боится, что я посчитаю, что с головой у нее точно не все в порядке.
– Да-а…– и в глазах Антонинванны появилась тень и чувство вины.
– Ну, понятное дело, я стала ее разуверять. Хотя что там. Увидела она, что я и правда так подумала. Быстро засобиралась, да и ушла.
И вот через три дня и не стало ее, – вздохнула пожилая женщина и потерла глаза.
А когда я помогала тебе с похоронами да с уборкой, вот прямо под матрасом у нее нашла письмецо.
Не письмо даже, а записку. Но вот тогда-то я и вспомнила ее слова. Писал будто ребенок, который только учится грамоте.
Большими печатными буквами было написано только одно слово:
– Зоэлиэль.
12. Глава 12
Где же он?!
Я молчала как громом пораженная. Зоэлиэль… Вот оно что. Зовут-то меня как. Полное, так сказать, имя. И понятно, почему мама записала меня в метриках Зоей.
Надо сказать, мамочка моя была человеком простым. Добрым, честным, надежным, веселым. Безотказным.
Но вот интересы ее дальше того, чтобы посмотреть отечественный сериал или эту вот, как сейчас помню “Просто Марию” не простирались.
Да и книжек у нас в доме не водилось фэнтезийного содержания. Книжек вообще было мало. Кое-какие справочники да “Настольная книга медсестры”. Стандартные “Анжелика - маркиза ангелов”, “Три мушкетера”, правда, тоже имелись.
Поэтому где бы ей про этих эльфов и услышать-то?
М-да.
Значит, папа у меня эльф. И что его сюда занесло? Да как с мамой-то угораздило познакомиться?
И почему, куда он пропал?
Ну, почему - это понять можно. Мужик он, даром, что эльф. Вон, у нас чуть не половина подъезда разведенки да одиночки.
Но вот несмотря на злость, снедавшую меня изнутри, не хотела я верить, что папаша-то мой такой же подлец.
Не хотела, и все!
И не просто не хотела, а от этой мысли все внутри переворачивалось.
Будто каждая клеточка кричала - неправда!
Он хороший, видно, что-то не сложилось.
Неожиданно виски пронзила острая боль. Я схватилась за голову и я почувствовала, как она вдобавок еще и закружилась.
– Антонинванна, – простонала я едва слышно, – плохо мне что-то.
Мне реально было плохо. В другом случае я никогда бы такого не сказала. Не любила жаловаться никому. Да и здоровьем бог не обидел.
Но тут… Тут со мной начало твориться черт-те что…
Я даже не стала отталкивать мерзкий нашатырь, который старшая предусмотрительно положила в карман халата, а теперь резво поднесла к моему лицу.
Я вдохнула, и...и - ничего. Вот ровно ничего не произошло. Никакого просветления в голове. Даже наоборот. Я поняла, что мне нужно срочно лечь.
Срочно. Куда только? В кабинете кроме пары стульев ничего не было.
Не к глюку же в палату возвращаться.
И я решила попытаться расслабиться. Просто начать дышать. Дышать медленно и глубоко. И вот будто кто поддерживал меня, будто кто дышал вместе со мной, задавая ритм.
Наконец я поняла, что прихожу в себя. Боль, сверлящая боль, исчезла, словно ее и не было. И я потихоньку открыла глаза. Увидела обеспокоенное лицо старшей, склонившееся надо мной.
Ой…
–Ойй, – ойкнула я. – Антонинванна, что это с вами?!
Пожилая женщина вздрогнула, и с большим облегчением сказала:
– Зоенька… Ну, слава богу, пришла в себя.. А со мной что? Со мной ничего. Поволновалась, конечно. Но тут такие новости, что ничего удивительного.
