Мой муж - страница 27

– Доброе утро! – Исаев склонился над Анной Захаровной и громко чмокнул её в макушку.

– Доброе утро, Толенька, а Ника вот тебе кофе сварила, – тётушка расплылась в улыбке, а я испытала чувство неловкости.

– Спасибо милая, макарон не подашь? – обратился Исаев ко мне, с ухмылкой глядя на меня.

Я уже в этот момент почувствовала что-то неладное, но сделать с этим ничего не могла. Пришлось доигрывать эту игру до конца.

– О! Вот как эти пирожные называются, а я всё забываю, – засмеялась Анна Захаровна.

– Я ж тебе говорил, как макароны, запомни и не забудешь, только это печенье, – посоветовал Исаев.

– А я всё равно забываю, – весело и громко сообщила тётушка.

Пока я ходила к холодильнику за пирожными, которые на самом деле оказывается печенье, всё поглядывала на Исаева. Не хотела пропустить момента первой пробы, но всё равно не застала его. И когда он умудрился?!

– Вот, – поднесла коробочку с печеньем, а в чашке не было уже доброй половины жгучего кофе.

– Спасибо, милая, – довольный Медведь даже виду не подал, что с кофе что-то не то.

Почти подряд схомячил три цветных печенюшки и не поперхнувшись, запил остатками кофе. Единственное о чём я могла подумать, это о сливках. Видимо, они нейтрализовали остроту перца, но совершенно забыла, что натирала стручком ещё и края чашки.

– Савелий приходил уже? – обратился Исаев к тётушке, встав из-за стола.

– Да, шуршал на участке поутру уже.

– Пойду баню проверю тогда, если готова, тогда пока все спят первые и пойдём! – радостно сообщил Исаев, погладив меня по плечу.

– К-куда? – переспросила, не понимая, хлопая ресницами.

Какая к чёрту баня ещё?! К такому я не была готова!

– В баньку, – подсказала Анна Захаровна вместо племянничка, который уже давно ушёл.

Я смогу! Я успею улизнуть за ворота и сбежать подальше от дома Исаева, но только не баня!

– Ты со стола убирай, а я пойду тебе полотенчиков чистых найду и простынку, – Анна Захаровна ушла, а я вместо того, чтобы бежать куда подальше и как можно быстрей, в любопытстве пригубила остатки кофе.

Рот обожгло не сразу, но так, что я не смогла сдержать кашля. Слёзы вышибало из глаз, кинулась к холодильнику за молоком, но и оно не принесло мне особого облегчения. Меня чуть не стошнило, а умывшись я сделала только хуже. Горели теперь не только губы, но и щёки, лоб и вообще всё, куда попала вода, даже ладони жгло.

Просто невероятно было, как он это перенёс так стойко. Если бы я не видела своими глазами, как Исаев отпивает кофе из чашки, я бы решила, что он его под стол вылил.

– Ой! Что это с тобой? – спросила Анна Захаровна, вернувшаяся на кухню со стопкой простынок и полотенец.

– Аллергия какая-то, что ли, – соврала я, – Вы не волнуйтесь, пройдёт, – взяла у неё стопку из рук, только бы она не пошла к племянничку докладывать.

– Ой, так это на макароны эти, наверное, они же с миндалём, ты миндаль ела когда? –  я сначала кивнула, потом отрицательно покачала головой, – Сейчас я тебе дам от аллергии у меня есть, а то знаешь с этим ведь не шутят. У нас как-то Клим приезжал с девицей одной, так её кто-то тяпнул за лицо. То ли мошкара, то ли оса, раздулась на глазах вся, – устрашающе рассказывала Анна Захаровна, отыскивая мне таблетку от аллергии в аптечке.

– Спасибо! Я пойду, – приняв таблетку, которая мне совершенно была не нужна, со стопкой полотенец и простыней вышла из дома.

Оглядевшись, убедилась, что Исаева нигде нет и быстро пошла к калитке. Только на полпути поняла, что тапочки переобуть забыла. Но возвращаться было глупо, да и тапки считай мои, где хочу там и хожу в них. Чудная щеколда на калитке поддалась так просто, и свобода была так близко, что я, потеряв всякую бдительность, вышла на улицу без опаски.